Следует отметить, что в этом докладе немцы указали только свои безвозвратные потери, а у советской стороны — общие.
Учитывая, что на один безвозвратно потерянный танк приходится три-четыре подбитых, можно утверждать, что общие потери 7-й танковой дивизии составили 40–50 боевых машин. Однако поле боя осталось за немецкими войсками, а следовательно, они имели возможность отремонтировать большинство поврежденных танков и вновь ввести их в строй. Наши же поврежденные машины, захваченные противником, автоматически попадали в разряд безвозвратных потерь.
Несмотря на большие потери советские войска оказывали противнику ожесточенное сопротивление. Об этом можно судить по следующим фактам. По состоянию на 10 сентября 1941 года в строю 7-й немецкой танковой дивизии осталось 62 танка Pz.38 (t), безвозвратные потери при этом составили 59 машин. На эту же дату в 8-й танковой дивизии имелось 78 боеготовых Pz.38 (t) (безвозвратно потеряно 20 танков). В 12-й танковой дивизии на 26 августа оставалось в строю 42 Pz.38 (t) (47 машин этого типа были уничтожены). На 25 августа в 19-й танковой числилось в строю 57 исправных Pz.38 (t) (безвозвратные потери — 21 танк), а в 20-й — 52 (безвозвратные потери — 37 танков). И все эти названные цифры потерь только по одному типу боевых машин!
Тем не менее, 3-я танковая группа продолжала продвигаться вглубь советской территории. Через Ржев, Калинин и Клин ее танки наступали на Москву, охватывая столицу с севера. В конце ноября 1941 года подразделения 56-го танкового корпуса (6-я и 7-я танковые и 14-я моторизованная дивизия), нанося удар в слабое место обороны советских войск — стык между 30-й и 16-й армиями, вышли к каналу Москва — Волга. Боевая группа под командованием полковника Мантойфеля (6-й стрелковый и 25-й танковый полки) в ночь на 28 ноября завладела мостом в Яхроме, закрепилась на правом берегу канала и начала продвижение в сторону Дмитрова, где находились армейские штабы. Командующий 1-й ударной армией генерал-лейтенант В. И. Кузнецов бросил против прорвавшихся немецких танков единственную реальную силу, оказавшуюся в его распоряжении в тот момент, — бронепоезд № 73 войск НКВД по охране железных дорог. В состав бронепоезда входили бронепаровоз и два мотоброневагона Д-2, вооруженные двумя 76-мм пушками каждый. Выйдя к мосту, бронепоезд открыл огонь. Сразу же загорелись три танка Pz.38 (t), остальные открыли огонь прямой наводкой. Для более успешного маневрирования и увеличения сектора обстрела командир бронепоезда капитан Ф. Д. Малышев приказал отцепить один мотоброневагон и вывести его на параллельный путь. Теперь немецким танкистам приходилось вести огонь по двум целям. Им удалось подбить бронепаровоз, а один мотоброневагон был вынужден отойти к Дмитрову. После быстротечного ремонта он вернулся на поле боя, который продолжался до темноты. Немцы потеряли в этом бою 12 танков, 24 автомашины и не менее 700 солдат и офицеров. 29 ноября контратакой 123-го и 133-го отдельных танковых батальонов, 29-й и 44-й стрелковых бригад при поддержке артиллерии немцев удалось отбросить на западный берег канала. 30 ноября, истощив свой наступательный потенциал, противник на этом участке перешел к обороне.
По воспоминаниям немцев, даже погода в те дни благоприятствовала русским. Во второй половине дня 27 ноября в течение всего каких-нибудь двух часов температура упала до 40° ниже нуля. Зимнюю экипировку солдат и офицеров Мантойфеля составляли на тот момент лишь вязаные шерстяные шлемы, надеваемые под каску, легкие и короткие шинели да узкие сапоги. Сражаться в такой одежде в сорокаградусный мороз было бы невозможно. Следует отметить, что зимой 1941/42 года до 40 % германских солдат на передовой страдали от обморожения ног.