Славянская хроника

12. О походе и смерти Филиппа. Между тем, король Филипп решил выступить против короля Оттона, а заодно и против короля Вальдемара. Собрав несметное войско со всей империи, — в нём было множество воинов из пределов Венгрии, — и взяв себе в помощь гнуснейших людей, которых зовут «вальвы»[801], он с неисчислимой силой пращников и всякого рода вооружённых людей остановился в Бамберге, ожидая прибытия подкреплений. Узнав об этом, король Оттон, от которого не укрылись все эти приготовления, принялся снабжать города и замки продовольствием и оружием и неустрашимо готовиться к отражению столь крупных сил. Король Вальдемар также не отказал ему ни в военной, ни в финансовой помощи, зная, что если будет разбит правый фланг, то поражение вне всякого сомнения потерпит и левый. Но кроткий и милосердный Бог, тронутый долговременным ослаблением церкви, которым Он поразил её в наказание за грехи, внял стонам и мольбам своих верных и соизволил, наконец, положить предел этой смуте следующим образом.

Когда Филипп, как было сказано, спокойно стоял в Бамберге, ожидая прибытия подкреплений, внезапно между ним и пфальцграфом Отто фон Виттельсбахом возникла неожиданная и достойная сожаления ссора, которую мы не считаем нужным обойти молчанием. Ибо король Филипп решил выдать свою дочь[802] замуж за Отто, как за благородного мужа. Но, поскольку этот Отто был чрезвычайно жесток и кровожаден, он изменил своё намерение и отказался от этого брака. Узнав об этом, пфальцграф Отто стал добиваться руки дочери[803] Генриха, князя Польши, и сказал королю Филиппу: «Государь, я прошу вашу милость вспомнить, как я всегда был вам предан, какие расходы понёс у вас на службе в настоящей войне и с каким отрядом решил ныне выступить вместе с вами против ваших врагов. Поэтому я прошу вас оказать мне небольшую услугу и послать господину князю Польши рекомендательные письма, чтобы дело, которое так хорошо началось, а именно, брачный контракт, завершилось благодаря вашему величеству ещё лучше». Король ответил: «Я охотно сделаю это». Обрадованный, тот вручил королю письма, в которых говорилось об этом деле, и король сказал: «Можешь идти. Через малое время вернёшься и найдёшь эти письма запечатанными». Но, когда тот ушёл, текст писем был изменён, после чего они были запечатаны королевской печатью. Получив письма, пфальцграф увидел через бумагу какую-то постороннюю кляксу, что показалось ему подозрительным, и он, придя к одному своему приближённому, сказал: «Вскрой эти письма, чтобы я мог узнать их содержание». А тот, прочитав письма, ужаснулся, говоря: «Именем Бога прошу вас не заставлять меня читать вам эти письма, ибо я не вижу ничего, кроме грозящей мне смерти, если я их прочитаю». Итак, забрав у него эти письма, пфальцграф довольно грубо заставил прочитать их ему другого человека и таким образом узнал их содержание. Страшно разозлившись, он не думал теперь ни о чём, кроме как о смерти короля. Тем не менее, скрыв свой гнев, он будто бы с радостью и благодарностью пришёл к королю. И вот, однажды, когда Филипп уединился в спальне, ибо порезал себе вены на обеих руках, пфальцграф с обнажённым мечом, словно играя, вошёл в королевские покои. Подойдя к королевской спальне, он тихонько постучался в дверь и, войдя, продолжал вести себя в присутствии короля точно также. Тогда король сказал ему: «Положи меч, ибо здесь не место для таких игр». А тот в ответ: «Зато место, чтобы ты заплатил за своё вероломство». И тут же одним ударом поразил его в шею; второго удара не потребовалось. Когда ворвавшиеся на шум придворные хотели его задержать, он, открыв дверь, силой вырвался из их рук и бежал. Однако, Филипп не без основания изменил текст писем, ибо та девушка, на которой хотел жениться Отто, приходилась Филиппу родственницей со стороны его матери. Вот почему король не хотел, чтобы на столь благородной девушке женился столь жестокий, нечестивый и бесстыдный человек. Кроме того, этот пфальцграф с невероятной жестокостью убил одного из вельмож этой страны по имени Вульф и тем самым жестоко оскорбил Филиппа.

Это событие положило конец его правлению. О его кончине Бог соизволил сообщить в видении некоему духовному лицу в Ратцебурге в таких словах: «В 1208 году наступит конец». Но какой конец наступит, было неясно, пока около дня св. Иоанна Крестителя[804] в этом году это пророчество не исполнилось подобным образом. Впрочем, некоторые именитые мужи также были заподозрены в этом деле, а именно, епископ этого города вместе со многими другими, которых обвиняли в измене королю[805].