Славянская спарта

Которъ разглядишь хорошо, когда вплотную подъдешь въ нему. На набережной хорошенькій садикъ, горящій цвтами олеандровъ и золотыми яблоками недозрлыхъ еще лимоновъ, бульвары, кофейня, лавочки; нсколько кораблей причалили прямо въ пристани; въ Которскомъ залив даже у самыхъ береговъ море такъ глубоко, что большіе пароходы могутъ приставать къ нимъ безъ всякой опасности; это длаетъ Которсвій заливъ идеальнымъ рейдомъ и для военнаго, и для торговаго флота. Но, подъхавъ въ Котору, вы уже не въ силахъ смотрть ни на набережную его, ни на его пристань. Вы всецло поглощены и поражены чисто-фантастическою декораціею, которая развертывается теперь передъ вашими глазами. Надъ этою узкою полоскою земли чуть не вровень съ моремъ, надъ тсно скученными старинными домами и колокольнями города, лпящагося по подножію горы, поднимается, словно какой-нибудь волшебный замокъ титановъ, капризно источенная стихіями, срая отвсная скала огромной высоты, вся ощетинившаяся камнями, обрывами, утесами, увнчанная сверху, на пик своемъ, настоящимъ неприступнымъ валкомъ, на которомъ горделиво разввается австрійскій флагъ. Зубчатыя стны и башни безконечною тесьмою сбгаютъ съ вершины этой скалы-крпости, отъ бойницъ этого владычествующаго надъ всмъ замка, по обрывистымъ краямъ скалы, извиваясь то вправо, то влво, внизъ въ подошв горы, къ самой набережной моря, видныя отсюда снизу едва не въ темя свое — до такой степени отвсно спускаются он, становясь пятами верхнихъ чуть не на головы нижнихъ, образуя мстами могучіе бастіоны, скрпляющіе связь этой спалзывающей внизъ каменной ограды. Это — старинная венеціанская крпость св. Джіованни. Глядя на ея безчисленные зубцы, вс открытые вашему взору, вы представляете себ издали, будто какая-то безконечная лстница громадныхъ каменныхъ ступеней спускается съ высоты скалы въ волнамъ моря… Здсь нижняя зубчатая стна, вся заросшая плющомъ и равными ползучими растеніями, подпертая массивными круглыми башнями, отдляетъ набережную и пристань отъ города. Другая, параллельная ей, сдавливаетъ городъ нсколько выше съ противоположной стороны, разобщая его совершенно съ внутренностью отвсной скалы-крпости. Но и черезъ эту пустынную внутренность зачмъ-то проведены такіе же отвсно спускающіеся зигзаги стнъ и башенъ, а на половин подъема скалы виденъ среди этихъ стнъ старой крпостной соборъ, въ уныломъ одиночеств торчащій среди голыхъ камней и обрывовъ, скоре прилпленный къ скал, чмъ стоящій на ней… Городъ внизу зажатъ между охватывающими его стнами, и дома набиты въ немъ какъ сельди въ боченк…

Этотъ ни съ чмъ несравнимый оригинальный видъ Каттаро врзывается неизгладимо въ память; но только кисть талантливаго живописца способна передать сколько-нибудь наглядно и врно его поразительную романтическую красоту, которою я досыта наслаждался потомъ со всевозможныхъ сторонъ и въ самые разнообразные часы дня.

* * *

Вотъ мы, наконецъ, и вылзли изъ своего парохода, съ палубы котораго мы долго не ршались двинуться, словно заколдованные представшею вдругъ передъ нами чудною картиною. Любезный австріецъ Вагнеръ, какъ законный хозяинъ этихъ мстъ, оказывалъ намъ самую радушную помощь. Молодчина-черногорецъ, явившійся въ роли носильщика, легко вскинулъ на спину пятипудовый сундукъ и за полтора гульдена доставилъ чуть не бгомъ на своихъ на двоихъ въ недалеко лежавшую гостинницу весь нашъ порядочно сложный багажъ. Гостинница достаточно приличная, достаточно чистая; намъ дали за три гульдена просторный номеръ съ двумя постелями. Кельнеръ оказался тоже черногорецъ, говорящій не только по-сербски и итальянски, какъ говорятъ здсь вс бокезы, но еще и по-французски, и даже чуточку по-русски.

Къ удивленію нашему, въ Кйттаро оказалась таможня, и нашъ багажъ потребовали-было къ осмотру, но я уврилъ австрійскаго стража, что потерялъ ключи отъ своихъ сундуковъ, и тмъ избавилъ себя отъ досадной и совсмъ ненужной обязанности въ который уже разъ перерывать свой совершенно невинный багажъ.

Подкрпивши себя чмъ слдовало, мы пошли бродить по набережной. Хотя только конецъ іюня, лавки завалены всякими сплыми фруктами, арбузами, абрикосами, грушами, мстными апельсинами — со шкуркою страннаго цвта, на половину желтаго, на половину кроваво-краснаго. Въ саду, въ кофейняхъ, на базар, на пристани — везд солдаты, офицеры; военная форма совсмъ заслоняетъ собою мирную штатскую. Половина города — казармы, военные склады, госпитали. Ясно, что Каттаро — прежде всего и больше всего крпость, — порубежный оплотъ Австріи противъ удалыхъ сыновъ Черной-Горы, что съ такимъ суровымъ видомъ нависла надъ этимъ лазурнымъ заливомъ и надъ этими благодатными деревеньками.