Славянская спарта

За табльдотомъ гостинницы мы опять встртились съ французскимъ посланникомъ Депрё и его женою; они узжали изъ Цетинья въ одно время съ нами и взяли съ насъ слово, что, будучи въ Рагуз по пути въ Боснію, мы задемъ къ нимъ пообдать въ ихъ загородную виллу, такъ какъ пароходъ изъ Рагузы въ Метковичъ отходитъ только утромъ, и вечеръ у насъ будетъ свободенъ. Тутъ же обдалъ и пріятель ихъ Пиге, воспитатель княжича Миркб, какой-то ксендзъ-энтомологъ и два туриста-англичанина, изъ которыхъ одинъ пошелъ пшкомъ въ Никшичъ, чтобы оттуда пройти черезъ Герцеговину и Боснію въ Рагузу.

Чемоданы наши были готовы, лошади тоже; добрйшіе наши земляки, г.г. Аргиропуло, Вурцель и нкоторые изъ черногорскихъ знакомцевъ нашихъ собрались проводить насъ, и мы, сердечно простившись съ ними, отъ души поблагодаривъ ихъ за радушное гостепріимство на чужбин, сейчасъ же посл обда отправились въ путь.

XV Возвращеніе на родину

Было три часа дня, и жара стояла еще большая; дорога была знакомая и уже не интересовала насъ такъ сильно, какъ въ первый проздъ. При спуск отъ Буковицы къ Нгушамъ, Бохо показалъ намъ вправо отъ дороги горы родного ему племена цекличей, откуда онъ переселился въ Каттаро. Молодыхъ лсовъ бука и граба по окрестнымъ горамъ видно было теперь довольно много. Въ Крстац у знакомой кафаны мы нагнали Депре, которые выхали изъ Цетинья нсколько раньше насъ. Они хали съ камердинеромъ, горничной, кавасомъ, съ цлою коляскою сундуковъ позади нихъ. Хотя французскій посланникъ считается живущимъ при двор князя, но Депре, какъ и другимъ иностраннымъ дипломатамъ, разршено, въ виду отсутствія въ Цетинь подходящихъ условій жизни, жить въ Рагуз, прізжая въ Цетинье одинъ разъ въ мсяцъ. Въ Рагуз Депре нанимаетъ прекрасную дачу въ Пелыпи, на берегу моря, среди роскошнаго сада пальмъ и магнолій.

Отъ Крстаца мы спустились къ Каттаро всего въ полтора часа. Мы катились внизъ въ этой удалой безостановочной скачк, словно въ лихо пущенныхъ салазкахъ съ англійской горки, съ головокружительною быстротою крутясь съ одной петли дороги на другую, проносясь надъ ничмъ не огороженными обрывами охватывающей насъ кругомъ пропасти въ нсколько сотъ саженъ глубины. У самаго спокойнаго нервами человка невольно замираетъ сердце, когда не особенно хорошо вызженныя лошади несутся стремглавъ съ длинною и тяжелою коляскою, прямо, кажется, въ зіяющую у ногъ бездну, и вдругъ уже надъ послднимъ закрайкомъ ея круто поворачиваютъ на всемъ бгу въ слдующее колно дороги, которая неожиданно переламывается здсь подъ острымъ угломъ. Будь на двор немного темне, будь лошади не такъ поворотливы и кучеръ мене опытный, и вы бы черезъ полъ-секунды загремли внизъ съ коляской и лошадьми. Эти ежеминутные переломы дороги, рзкіе какъ зигзаги молніи, разлинеиваютъ будто царапинами циркуля всю открывающуюся нашимъ глазамъ широкую грудь горы, съ которой мы слетаемъ внизъ, — и не хочется врить, чтобы мы должны были пронестись съ своею коляскою черезъ вс эти безчисленныя ступени гигантской дьявольской лстницы своего рода. Гора, да и другія крпостцы, увнчивающія собою вершины горъ вдоль австрійской границы, кажутся намъ отсюда на дн пропасти, и вс хорошенькіе заливчики, мыски и островки живописной Боки Которской, а за ними безбрежная гладь Адріатическаго моря вырисовываются теперь намъ какъ на прелестной акварельной картин… Озеро-заливъ гладко какъ зеркало, и на этомъ голубомъ зеркал десятки плывущихъ по немъ лодокъ кажутся усявшими его мухами; пароходъ, на всхъ парахъ бгущій среди нихъ, бороздя это прозрачное, гибкое стекло, кажется проворнымъ паукомъ, пустившимся за ними въ охоту…

Нашъ Божо, очевидно, угостившій себя и въ Цетинь, и въ Крстац, легкомысленный, веселый, безпечный, съ безцеремонностью итальянскаго ладзароне, разулся до боса и въ одной рубашк, безъ шапки, спасаясь этимъ отъ солнечнаго жара, къ прилив радостныхъ чувствъ отъ возвращенія домой, отъ хорошаго заработка, а можетъ быть и отъ созерцанія родныхъ горъ, все время разливается въ разудалыхъ псняхъ, которыя, вроятно, кажутся ему очень мелодическими, но которыя дйствуютъ на мое ухо какъ скрипъ немазанной арбы. Одъ отчаянно машетъ кнутомъ, подгоняя безъ того во всю прыть несущихся лошадей, весело перекликается со всякимъ прозжимъ кучеромъ, возчикомъ, прохожимъ, зная здсь всякаго по имени, подробно объясняя намъ, безъ всякихъ вопросовъ нашихъ, кто, куда, откуда и за чмъ детъ и идетъ намъ на встрчу, останавливаясь у каждаго кабачка, чтобы опрокинуть мимоходомъ маленькій стаканчикъ ракіи и поболтать съ хозяиномъ. Даже завидя гд-нибудь глубоко внизу, на одной изъ параллельныхъ петель дороги, экипажъ или повозку съ товарами, онъ не преминетъ перекликнуться и послать привтственный сигналъ за цлую версту знакомому земляку. Эти частыя петли дороги Божо весьма образно называетъ по здшнему «серпентинами», т.-е. «змиными кольцами», въ перевод на русскій.