Славянская спарта

Посл чаю я отправился отыскивать д-ра Милянича, въ которому у меня было дло; мы встртили его на дорог, хавши въ Цетинь, и Божо указалъ мн его, прибавивъ съ благоговніемъ, что это «генералъ-докторъ», и что у него на кап двуглавый орелъ, потому что онъ сенаторъ. Но дома я его въ этотъ день не засталъ и оставилъ только свою карточку. Миляничъ самъ отыскалъ насъ, когда мы съ городскимъ головою и редакторомъ «Гласа» занимались осмотромъ интересныхъ древнихъ остатковъ цетинскаго монастыря, построеннаго Иваномъ Бегомъ. Черноевичемъ. Часть этихъ историческихъ обломковъ, украшенныхъ искусною скульптурою старинной черногорской работы, капителей мстнаго камня и разныхъ другихъ архитектурныхъ частей, сложены около новой княжеской церкви; на нкоторыхъ камняхъ видно изображеніе двуглаваго орла; много такихъ же древнихъ камней съ орлами и орнаментами вставлены въ стны теперешняго монастыря, между прочимъ, вс капители въ аркахъ галереи, гд живутъ монахи, а надъ входною дверью монастырской церкви вложенъ самый интересный остатокъ древности — камень, на которомъ вырзана надпись о построеніи стараго монастыря Иваномъ Черноевичемъ. Въ тсномъ проходномъ дворик за церковью мн показали красивую гробницу одного изъ Карагеоргіевичей — изъ чернаго гранита, съ бломраморнымъ гербомъ Карагеоргіевичей. Кругомъ монастыря заботливо разбиваются молодые сады и парки, за новымъ паркомъ и монастыремъ — тотчасъ же и выздъ изъ города, и на вызд большое зданіе тюрьмы. Городской голова сообщилъ намъ, что все Цетинье построено на монастырской земл, даже дворецъ князя; поэтому недавнимъ указомъ князя приказано платить за мста для построекъ не князю и не городу, а монастырю.

Д-ръ Миляничъ окончилъ курсъ на медицинскомъ факультет московскаго университета, и хотя потомъ учился въ Германіи, но все-таки свободно говоритъ по-русски. Онъ пригласилъ насъ зайти въ его небольшую, но уютную квартирку и познакомилъ съ своею молоденькою, красивою женою; хорошенькій мальчуганъ, сынишка ихъ, разглядывалъ насъ съ любопытствомъ дикой птички. Жена Миллнича хотя и понимаетъ немного по-русски, но говорить не можетъ, и объяснялась съ нами по-нмецки. Радушный хозяинъ угощалъ насъ коньякомъ и съ любопытствомъ разспрашивалъ о нашихъ послднихъ путешествіяхъ. У него много книгъ русскихъ и нмецкихъ, между прочимъ I томъ классическаго труда Павла Аполлоновича Ровинскаго по топографіи и исторіи Черногоріи, подобнаго которому нтъ ни на одномъ язык. Исторія Черногоріи Миляковича, боле другихъ распространенная въ Цетинь, значительно короче и въ научномъ отношеніи не можетъ быть сравниваема съ обширнымъ и серьезнымъ трудомъ Ровинскаго, по достоинству увнчаннымъ преміею нашей Академіи наукъ.

Вечеръ я провелъ у нашего посланника, гд, кром секретаря посольства г. Вурцеля, уже знакомаго намъ, я познакомился съ воспитателемъ княжескихъ дтей, швейцарцемъ Пиге, красивымъ мужчиною огромнаго роста, совсмъ подъ стать черногорцамъ; мы много говорили объ историческихъ задачахъ Черногоріи, о положеніи Македоніи, Греціи, Сербіи. Любезный посланникъ нашъ, хотя не безъ нкоторыхъ препятствій, устроилътаки намъ возможность хать домой черезъ Боснію, куда австрійцы неохотно пускаютъ русскихъ; паспортъ нашъ былъ визированъ въ этомъ смысл австрійскимъ резидентомъ.

Спать пришлось лечь только въ 12 часовъ ночи, что здсь не въ обыча. Ночь была удивительно тихая и ясная, такъ что мы долго молча стояли подъ раскрытымъ окномъ, наслаждаясь картиною заснувшаго города. Луна поднималась изъ-за горъ; звзды, не успвшія еще поблднть, ярко искрились на темно-синей глубин неба; мирная долина дышала бодрящею свжестью; безполезные фонари продолжали горть вдоль пустыхъ и безмолвныхъ улицъ своими тусклыми красноватыми огоньками, и ни одинъ звукъ шаговъ не нарушалъ мертвой тишины полуночнаго часа, какъ будто мы были теперь среди какого-нибудь глухого степного хутора…

Отрадное чувство безопасности и спокойствія охватываетъ васъ здсь, среди этого простого, честнаго и смлаго народа, доврчиво спящаго въ своихъ незапертыхъ дохахъ безъ всякихъ ночныхъ сторожей и полицейскихъ обходовъ.

* * *

Утромъ я отправилъ на родину телеграмму о нашемъ вызд домой, заплативъ изъ Цетинья въ Воронежъ всего одинъ австрійскій гульденъ 65 крейцеровъ.

Одинъ изъ новыхъ знакомцевъ нашихъ, единственный цетинскій содержатель аптеки Дрейчъ герцеговинецъ изъ Мостара, учившійся въ Петербург въ 3-й гимназіи, и хорошо говорящій по-русски, настоятельно просилъ насъ навстить его и затащилъ насъ къ себ. Дрейчъ объяснилъ, что это совсмъ не славянская фамилія — только личное прозвище его, а что онъ изъ рода Миличевичей; онъ былъ во время послдней войны завдующимъ «Краснымъ Брестомъ» въ отряд князя Николая, вмст съ русскимъ докторомъ Щербакомъ и другими, и разсказывалъ поэтому, какъ очевидецъ, много интереснаго о битвахъ въ Дужскомъ ущель, подъ Острогомъ и въ долин Зеты.