Славянская спарта

Мнѣ было очень досадно, что мы слишкомъ поздно пріѣхали въ Брезовикъ и уже не могли посѣтить больного черногорскаго льва, о подвигахъ котораго я сохранилъ благоговѣйное представленіе еще отъ временъ герцеговинскаго возстанія.

— Вѣдь Пеко Павловичъ, кажется, и воевалъ больше всего съ турками въ этихъ же мѣстахъ, въ окрестностяхъ Никшича? — спросилъ я.

— А какъ же! Вѣдь вонъ тѣ горы, что синѣютъ правѣе, куда уходитъ дорога, — вѣдь это та самая знаменитая Дуга, или Дужское ущелье, о которомъ когда-то столько писали во всѣхъ газетахъ, и въ которомъ лилось столько турецкой и черногорской крови… — отвѣчала Дьюша Петровичъ. — Нашъ Брезовшсь, можно сказать, у самаго устья Дужскаго прохода. А Пеко Павловичъ его-то и защищалъ съ своими четами отъ турокъ… Пеко самъ родомъ черногорецъ, хотя и воевалъ больше за Герцеговину и въ Герцоговинѣ; наши мѣста тоже прежде къ Герцеговинѣ принадлежали. Вотъ онъ и не хочетъ никуда уходить изъ того уголка земли, который онъ помогъ отнять у турокъ своею кровью… Хочетъ умереть здѣсь…

* * *

Мы долго по пути оглядывались на скромный хуторокъ этого самоотверженнаго борца за свободу своихъ братьевъ и на живописную тѣснину Дужскаго прохода, хорошо знакомую мнѣ по описаніямъ и давнихъ, и недавнихъ подвиговъ черногорскихъ богатырей.

Герцеговинское возстаніе 1875 и 1876 года было первымъ дѣйствіемъ, или, вѣрнѣе, прологомъ къ цѣлому ряду войнъ за освобожденіе балканскаго славянства, сначала черногорско-турецкой и сербско-турецкой, потомъ русской турецкой войны, вырвавшей изъ-подъ ига турокъ порабощенную въ теченіе 4 1/2 вѣковъ Болгарію.

Герцеговинскіе «усташи», сосѣди черногорцевъ и родные братья ихъ по крови и доблести духа, рѣшились лучше погибнуть, чѣмъ оставаться въ мусульманскомъ рабствѣ. Напрасно Австрія, впослѣдствіи овладѣвшая ихъ страною, не проливъ, по обыкновенію, ни одной капли крови, не истративъ ни одного гульдена, — закрыла свою границу, чтобы лишить повстанцевъ оружія, хлѣба и пороха.

— Мы запремъ границу и оставимъ васъ безъ всего; чѣмъ же вы будете тогда драться съ турками? — грозилъ архимандриту Мелентію, одному изъ самыхъ смѣлыхъ вождей герцеговинцевъ, австрійскій намѣстникъ Далмаціи, баронъ Родичъ.

— Зубами! — отвѣчалъ ему, не задумываясь, рѣшительный архимандритъ.

Пеко Павловичъ и попъ Лазарь Сочица были самыми популярными главарями тогдашнихъ герцеговинскихъ «усташей». Пеко уже 17 лѣтъ гайдучилъ въ горахъ Герцеговины, неутомимо защищая христіанъ отъ насилія турецкихъ пашей и беговъ, наводя ужасъ на грабителей мусульманъ, обожаемый герцеговинцами, какъ идеалъ великодушнаго витязя и непобѣдимаго бойца. Пеко былъ знатнаго черногорскаго рода и отлично изучилъ боевую исторію своей геройской родины, хотя не могъ подписать даже имени своего и прочесть одной строки. Богатырской силы, богатырской выносливости, спокойный, какъ у себя дома, въ развалъ самой жестокой сѣчи, невозмутимо хладнокровный въ опасностяхъ и. беззавѣтной храбрости, онъ вселялъ въ себя непоколебимую вѣру среди юнаковъ Черногоріи и Герцеговины, радостно примыкавшихъ въ его побѣдоносной дружинѣ, перелетавшей съ быстротою, неутомимостью и смѣлостью орла отъ одного угрожаемаго мѣста въ другому…

Пеко, по истинѣ, былъ живымъ воплощеніемъ богатырей древности, однимъ изъ героевъ первобытныхъ временъ, воспѣтыхъ Гомеромъ, такой же величественно-простой, такой же безкорыстно-великодушный, такой же сказочно-могучій и яростно-храбрый, какъ и какой-нибудь Ахиллъ, Аяксъ или Діомедъ.

Когда Мухтаръ-паша съ 13-ю батальонами низама двинулся въ осажденному «усташами» Никшичу, Пеко Павловичъ и Сочица прикрывали отъ него своими летучими отрядами герцеговинскія селенья, торопливо очищаемыя жителями, и оставляли туркамъ, вмѣсто домовъ и запасовъ, однѣ тлѣющія головни. Мусульмансвія селенья Герцеговины, можно сказать, всѣ сплошь; были выжжены. Православные жители бѣжали въ недоступные, лѣса и ущелья верхней Герцеговины, въ сосѣднія нахіи Черногоріи. Цѣлыхъ 65.000 душъ своихъ разоренныхъ братьевъ маленькая бѣдная Черногорія по-братски кормила во все время войны своими скудными запасами. Князь Николай посылалъ герцеговинцамъ ружья и порохъ, сколько хватало у него самого, и не запрещалъ своимъ молодцамъ присоединяться въ четамъ герцеговинскихъ усташей.

Сквозь Дужское ущелье, защищаемое четами Пеко и Сбчицы, Мухтаровы регулярные баталіоны, поддерживаемые огнемъ артиллеріи, едва могли пробиться до половины пути, въ селенью Пресѣвѣ, гдѣ встрѣтилъ ихъ сдѣлавшій отчаянную вылазку, оголодавшій гарнизонъ Нившича; онъ расхваталъ по рукамъ привезенные мѣшки съ сухарями и рисомъ. Но самъ Мухтаръ долженъ былъ уходить назадъ въ Гацко, потерпѣвъ страшный уронъ убитыми и ранеными.