Славянская спарта

Немудрено, что при такомъ управленіи герцеговинскіе округи, сосѣдніе съ Черною-Горою, постоянно поднимали возстанія и стремились соединиться съ вольною Черногоріей. Между прочимъ, одно изъ такихъ возстаній началось и продолжалось уже при князѣ Николаѣ съ конца 50-хъ годовъ до половины 60-хъ, подъ главнымъ предводительствомъ извѣстнаго Луки-Вукаловича. Князь Николай вынужденъ былъ, наконецъ, вступиться за несчастныхъ земляковъ своихъ, и его тесть Петръ Вукотичъ въ двухдневномъ кровопролитномъ боѣ разбилъ на голову турокъ Дервиша-паши. Но эта побѣда послужила, впрочемъ, въ большому несчастію Черногоріи, потому что вслѣдъ за этимъ Омеръ-паша съ огромною арміею вторгся разомъ съ сѣвера черезъ Никшичъ и съ юга черезъ Спужъ въ долину Средней-Зеты, прошелъ ее насквозь огнемъ и мечомъ, такъ что князь Николай, тогда еще молодой и малоопытный, долженъ былъ бѣжать изъ Цетинья въ Нѣгушскія катуни и подписать унизительный для Черногоріи ультиматумъ 31-го августа 1862 г., по которому, турки получали право провести свою военную дорогу и построить для того блокгаузы по всей Зетской долинѣ, отъ Служа до Никшича, иначе сказать, овладѣть сердцемъ Черногоріи и разорвать ее на-двое цѣпью своихъ крѣпостей. Только вмѣшательство императора Александра II и нѣкоторыхъ европейскихъ державъ отстранило эту смертельную опасность отъ Черной-Горы, и гибельная статья договора была уничтожена, точно также какъ и другая, еще болѣе позорная статья, по которой отецъ князя, Мирко Петровичъ, — побѣдоносный воевода Черногоріи, потерпѣвшій неудачу только въ эту злополучную войну, но и въ этой войнѣ десятки разъ поражавшій съ маленькими силами огромныя силы Омера-паши, — изгонялся на всю жизнь изъ своего отечеству!

XIII «Горній Острогъ»

Хотя мы встали ни свѣтъ, ни заря, чтобы пораньше поспѣть въ Острогъ, но судьба повернула по-своему. Во всемъ Никшичѣ не оказалось ни готоваго дышла, ни кузнеца и плотника, которые бы согласились немедленно сдѣлать новое. Прождавъ напрасно метавшагося по городу Божо, мы рѣшились, наконецъ, нанять до Богетича другую коляску, привезшую кого-то въ Никшичъ и возвращавшуюся въ Цетинье, съ тѣмъ, чтобы Божо, не спѣша, поправилъ здѣсь свой экипажъ и пріѣхалъ за нами въ Богетичъ, пока мы успѣемъ съѣздить верхами въ острожскій монастырь, осмотрѣть его и вернуться назадъ. Выѣхать поэтому пришлось только въ 8 часовъ утра. Лошаденки попались намъ злыя, чубастыя и, что сквернѣе всего, норовистыя: поминутно, ни съ того, ни съ сего, бросались какъ съумасшедшія въ сторону, и такъ какъ дорога шла все время высокимъ карнизомъ горы, то ихъ выходки могли легко кончиться очень печально для насъ. По счастью, они обошлись верстъ черезъ пять, и послѣ того отлично рысили не только подъ горку, но и въ гору. Тѣмъ не менѣе, при совершенномъ отсутствіи оградъ съ краю дороги, намъ было порядочно жутко, когда коляска разгонялась опрометью внизъ, кружась надъ про! пастью, на этихъ взбалмошныхъ лошадяхъ.

Насъ очень заняли «поноры», въ которыхъ неожиданно пропадаетъ съ этой стороны и изъ которыхъ такъ же неожиданно появляется по той сторонѣ горъ — рѣка Зета. Въ Черногоріи не одна рѣка имѣетъ такое подземное теченіе. Рѣка Черноевича тоже имѣетъ въ одномъ мѣстѣ своего рода «поноръ». Строеніе черногорскихъ горъ вообще очень богато «падями» разнаго рода, глубочайшими круглыми пропастями, напоминающими кратеры потухшихъ вулкановъ, пещерами и провалами. Нѣкоторыя изъ нихъ просто бездонныя. Такова, напр., одна падь въ Лѣшанской нахіи, глубины которой никому не удалось измѣрить. Оттого, вѣроятно, такъ глубоки и нѣкоторыя озера Черногоріи, между прочимъ, и само Скадрско-Блато, которое сравниваютъ въ этомъ отношеніи съ Байкальскимъ озеромъ.

Воды, наполняющія русло Средней-Зеты, кромѣ ея верхняго теченія, собираются еще въ Ншшгачской равнинѣ, въ видѣ озера или впадины, называемой Сливле, и изъ него, тоже понораня, протекаютъ подъ землю, подъ громадою хребта Планиницы, въ додяну Бѣлопавличей.

* * *

Не доѣзжая Богетича, тамъ, гдѣ шоссе круто поворачиваетъ направо къ селенью, и въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ отъ него отдѣляется влѣво каменистая дорожка въ Острогъ, мы увидѣли три типичныя фигуры, сидѣвшія около стоявшей тутъ же на солнечномъ припекѣ пары скверныхъ лошаденокъ. Оказалось, что это поджидали насъ двѣ черногорки и одинъ черногорецъ, которымъ Джуре заказалъ для насъ верховыхъ лошадей. Они остановили насъ на дорогѣ и стали настоятельно просить, чтобы мы, не заѣзжая въ Богетичъ, — до котораго еще было въ одинъ конецъ версты двѣ, стало быть, 4 версты въ два конца, — садились прямо на коней и ѣхали въ монастырь, что сократило бы намъ и время, и дорогу.

— Да видите ли, — отвѣчалъ имъ я, — это можно было бы сдѣлать, если бы мы ѣхали въ своемъ экипажѣ, съ своимъ человѣкомъ: мы бы отправили его съ вещами въ Богетичъ, чтобы онъ насъ тамъ ждалъ; а съ нами теперь чужой извозчикъ, котораго мы случайно встрѣтили на площади въ Никшичѣ и наняли только довезти насъ сюда…