Славянский «базар»

Он привык к Цыгану, и временами думал о нем, как о живом, постоянно забывая, что тот погиб, подорванный гранатой, предназначавшейся ему – Карлу.

С автострады свернули на боковую дорогу, асфальт перешел в гравийку. Трясло так, что Карлу даже пришлось ухватиться за поручень. Казалось, что вот-вот, и дорога оборвется, нырнув на какую-нибудь лесную поляну. Но после бездорожья вновь возник асфальт, и автомобиль подкатил к высоким железным воротам. Карл никогда не одобрял образ жизни Монгола, но понимал, что старый больной человек не может позволить себе жить так, как жил он сам. Если каждый день тебе нужен врач, то невозможно разместить его и медсестру в городской квартире.

Ворота тут же распахнулись. Машина въехала во двор и замерла у крыльца. Охрана казначея общака умела, если надо, оставаться невидимой. Карл поднимался по ступенькам казавшегося пустым дома и чувствовал, что за ним следят. Но ни одной тени не увидел, ни одного звука не услышал. На втором этаже Сыч указал ему на приоткрытую дверь и тут же отошел в сторону.

Казначей сидел в инвалидной коляске. Со времени последней встречи Монгол сильно сдал – один глаз стал совсем неподвижным, его словно затянула матовая пленка. Монгол приподнял руку и хрипло произнес:

– Рад видеть тебя, Карл.

– Я тоже.

Законный пожал холодную, как мертвая рыба, ладонь и присел в кресло. Комнату наполняли запахи цветов, они вливались сквозь приоткрытую на балкон дверь.

– Ты хотел меня видеть, Монгол.

– Я бы хотел просто так с тобой встретиться. Не по делу, – казначей говорил, однако губы его при этом оставались неподвижными, – но ты и я люди занятые.

– Я все понимаю, Монгол, не надо лишнего базара. Если ты выдернул меня с самого дна, куда я залег, то были на то причины.

Монгол попытался улыбнуться, его мертвенно-синие губы скривились в гримасе.

– Не держи зла на Жакана. Я наехал на него два года назад. Только в крайнем случае я мог воспользоваться тем, что знал о твоей даче.

– Жакан… – с легкой иронией в голосе произнес Карл, – даже на самых надежных корешей нельзя рассчитывать. Как на зоне: «Не верь, не бойся, не проси».

– Ты никогда не просил и не боялся, но иногда веришь. В этом твоя слабость. Ты не знаешь, что ему пришлось пережить, прежде чем он признался, что купил для тебя дачу. Даже мне он не сразу сказал об этом.

– Я недооценил тебя.

– Я тоже. Ты затеял сейчас плохую игру, Карл.

Законный не спешил признаваться во всем. Знал, что Монголу может быть известно многое, но узнать правду до конца ему не под силу, иначе бы и не было этой встречи.

– Монгол, ты выдернул меня на ночь глядя… Я устал, я зол, не отнимай мое время попусту. Или скажи сразу: «О делах ни слова. Просто вспомним прошлое. Тогда я просижу у тебя всю ночь», – Карл вертел в руках незажженную сигарету.

– Я не стал думать о тебе хуже. Твое право – сооружать схроны, подготавливать пути отхода. Но, кажется мне, ты решил обустроить свои дела в обход пацанов? – Монгол с усилием провернул колеса инвалидной коляски и подъехал к Карлу вплотную.

– Ты считаешь, что я веду двойную игру?

Монгол хрипло засмеялся:

– Не о том речь, Карл. Я никогда в тебе не сомневался, но ты вдруг ни с того ни с сего залегаешь на дно. Тебя ищут повсюду. Что я должен думать? Между прочим, сходняк пройдет до Нового года, и я собираюсь передать дела тебе. Больше некому.

Карл пожал плечами:

– Я никогда не думал о тебе плохо. Черт с ним, что ты следил за мной. Прятать от тебя мне нечего.

– Карл, зачем ты прячешься, от кого? – один глаз Монгола был абсолютно безжизненный, второй пытливо смотрел на Карла.

– Я не могу про это тебе сказать. Разве что потом.

– «Потом» может и не быть. Каждый день для меня последний. Одно желание – до сходняка дотянуть. Потом хоть трава не расти.

– У меня свои счеты.

– Сомневаюсь, что только твои. Я сказал тебе не обо всем, что знаю.

Карл щелкнул зажигалкой, бросил взгляд на Монгола. Тот кивнул:

– Прикури и мне.

– Тебе нельзя.

– Мне врач разрешил. Две сигареты в день и пятьдесят граммов коньяка.

Карл прикурил папиросу и протянул Монголу, тот жадно втянул дым и блаженно прикрыл глаза.

– Долго лепилу уговаривал?

– Долго, – не открывая глаз, проговорил Монгол.

– Если бы ты ему еще полштуки баксов предложил, он бы тебе по пачке в день разрешил и бутылку водки перед сном.

– Не подкалывай. Сам не молодой. Доживешь и до моего состояния. От кого прячешься?

Карл задумчиво потер лоб.

«Жакан все знает, но, может, не все сказал Монголу. А больше ему узнать неоткуда».

– Я не скажу. Мои дела.

– Менты тобой не интересуются, я пробивал. Контора – тоже.

– Значит, все в порядке.

– Карл, тебя ничто не изменит. – Монгол подкатил на инвалидной коляске к камину и протянул к огню озябшие руки. – Не скажешь?

– Потом.

– Ох уж это мне потом. Ты не на тех людей наехал. Остановись, – Монгол сложил перед лицом желто-восковые ладони, а затем неожиданно звонко хлопнул.