Славянский оберег. Семантика и структура.

6. Обмывать, обтирать человека или животное с целью уберечь его от порчи и болезней. На акциональном уровне, например, практиковалось вытирание лица подолом рубахи, чтобы уберечься от сглаза, умывание или мытье на Рождество, Крещение, Ивана Купалу, в Чистый четверг и в некоторых других случаях, совершаемое для того, чтобы охранить себя от болезней: «Мы́ють воды́чкою и вытира́ють подо́лкамы, шоб ўро́ки нэ напада́лы» (Вышевичи радомышл. жит., ПА). Если кто-то похвалил ребенка, чтобы не было сглаза, «то выли́зывае {180} мать го́чы дытя́ты и подо́лкамы сорочки вытираты го́чы» (Чудель сарн. ров., ПА). Ср. польский обычай вытирать себе по утрам лицо подолом, чтобы охранить себя от сглаза на весь день [Weydenthal 1922, s. 44]. В данном случае для создания апотропеического эффекта имеет важное значение не только семантика очищения, содержащаяся в самом действии — обтирании, но и то, чем обтирают — подол, как самая нижняя, а поэтому самая грязная и «затасканная» часть женской одежды, должен сообщить охраняемому лицу способность быть нечувствительным к опасности.

Русские умывались дождевой водой, собранной в Ильин день, веря, что она предохранит от «очного призора и всякой вражьей силы» [Макашина 1982, с. 96]. В Ярославской губ. считалось, что, «кто умоется водой во время первой грозы, тот в течение целого года не будет хворать никакой болезнью» [Максимов 1993/1, с. 204]. У восточных славян принято было мыться в Страстной (Чистый) четверг до восхода солнца, чтобы не пристали недуги и смерть: «Наша мама ў Чи́сты четверг мыла до сонца. У Чисты четверг уста́не, го́лая ха́ту вымете, шоб не заводилось нечисти, да нас помые. Мые ў холодной воде» (В. Жары браг. гом., ПА). У западных славян ритуальное мытье и умывание приурочивалось к утру Страстной пятницы — до восхода солнца мылись в реке, чтобы охранить себя от болезней (пол. Карпаты [Janicka-Krzywda 1988, s. 42]); словаки, перед тем, как умыться в реке, трижды отгребали воду от себя, каждый раз произнося: «Toto je nie moje», на четвертый раз набирали воду в ладони со словами: «Toto je moje» и умывались, защищая себя от болезней [Červenák 1966, s. 105]. В Страстную пятницу также принято было очищать всю деревянную молочную посуду, чтобы никто не смог испортить молока [Bodnár 1911, s. 267]. Польские гурали прогоняли скот через бегущую воду, а затем кропили ею глаза животным, чтобы предохранить от сглаза [Weydenthal 1922, s. 44].

Сербы считали, что бабицы — ночные женские демоны — вредят матери и ребенку только в том случае, если они не прошли ритуального очищения после родов. Поэтому главным защитным средством против бабиц было купание роженицы в освященной воде. Святая вода, полученная у священника специально для этой цели, называлась молитва, а само купание — молитвење [Зечевић 1981, с.89-91]. Ср. ритуальное очищение коровы после отела, которое включает в себя обязательное подмывание ее святой водой, у русских называется корову молить (орл. [Журавлев 1994, с. 54]).

Формой ритуального очищения охраняемого объекта было его окропление. В частности, чтобы ткущееся полотно никто не смог сглазить, кросна окропляли водой с кочерги (Щедрогор ратн. волын., ПА). При выгоне скота, чтобы защитить корову от сглаза, хозяйка опрыскивала {181} ей морду из ковша или колокольчика, который привязан у животного на шее (Тихманьга каргопол. арх., АА).

На вербальном уровне мотив умывания, обмывания встречается в заговорах. Ср. фрагмент белорусского заговора, охраняющего корову от ведьмы: «…ідзець Прачыста Маць па сінім моры, ідзець, у руках крапліца нясець, у сіне мора макаець і кароуку падмываець ад усякае чарадзейніцы, каторая малокі адбіраець» [Замовы 1992, № 105] или: «Умоюсь утренней росою, утрусь светлою луною…» (каргопол. арх. [Дурасов 1989, с. 270]). Тот же мотив умывания встречается в охранительной молитве: «По утру встаю, росой умываюсь, пеленой утираюсь Спасова Пречистова образа» [Максимов 1993/1, с. 29]; «Не я тебя́ стираю, не я умываю, умывает сам Господь, Божия Матерь, утирает чистаю пеляною, залатою ризаю…» (Радутино трубч. брян., ПА). На Карпатах в Сочельник вечером все шли на реку мыться и произносили заговор: «Води́ца Ордани́ца, обмывеш лугы, берегы, жо́ўтое кори́нне, би́лое ками́нне. Обмый и мэнэ, породжо́ну, хрэшчэну вид усёго злого, вид уся́кой хвороты́» (Новоселица межг. зак., КА). Следует заметить, что ритуал окуривания коровы после отела у белорусов называется подмыть корову [Зеленин 1914—1916/1, с. 142].

В подобных формулах существует конструкция «омывать (окуривать) от…», которая сближает мотивы с семантикой очищения с мотивами семантической модели отгона. Конструкция «омывать от…» представлена в заговорах от сглаза и порчи, как, например, в заговоре на охрану пчел: «Водо Йорданко, омиваеш луги, береги, коріння, омий моєї пчоли од призору жіночого, парубочого, дівочого — головки, крильця, утроби, ніжки…» (укр. [Замовляння 1993, с 169]).