Славянский разлом. Украинско-польское иго в России

Власть перетекала к Брауншвейгскому семейству, что уже не устраивало Францию и Швецию, имевших свои виды на Россию. Они-то и предложили Елизавете добыть трон посредством переворота. Шведы развязали войну с Россией, заявив о защите петровского потомства, имея в виду не только Елизавету, но и герцога Голштинского — внука Петра I, одновременно внучатого племянника шведского короля Карла, разгромленного под Полтавой. Французское посольство в Петербурге, где плелись нити заговора, снабжало принцессу деньгами для раздачи гвардейцам. Её доверенными лицами в этой среде стали Грюнштейн и Шварц, навербовавшие около тридцати преображенских офицеров, готовых «за матушку Елисавету Петровну хоть в огонь, хоть в воду».

В этой неспокойной обстановке регентше Анне Леопольдовне посоветовали для укрепления позиций короноваться. Назначенная на 9 декабря 1741 года церемония не состоялась: за две недели до неё произошёл дворцовый переворот в пользу Елизаветы Петровны. Взойдя на престол, та немедленно вступила в мирные переговоры со Швецией, освободила пленных, объявила наследником герцога Голштинского, превратившегося после крещения в Петра Фёдоровича. Ободрённые шведы готовились принять большую часть Финляндии с Выборгом. Но Елизавета повела себя иначе, вдруг заявив, что не отдаст ни пяди земли, завоёванной её отцом. Вместо территориальных уступок она объявила войну изумлённым шведам, которые уже отвели армию на зимние квартиры. Так же внезапно наступило и охлаждение с Францией, немало способствовавшей её успеху. Ситуация в чём-то напоминала начало ХѴІІ века, когда Лжедмитрий І усилиями польского короля сел на московский трон, после чего утратил интерес к своему благодетелю. Разница лишь в том, что самозванец не успел расправить «патриотические» крылья, а Елизавета «пролетала» на них двадцать лет.

Иностранная помощь, как видим, нисколько не помешала ей предстать в образе патриотки. Видные представители немецкой партии потеряли высокие посты, Миних, Остерман отправлены в ссылку, об уже арестованном Бироне никто и не вспоминал. Были вызваны из опалы оставшиеся в живых Долгорукие, включая невесту Петра II. Кстати, супруга, казнённого в 1737 году главы клана Долгоруких — Ивана Алексеевича — удалилась не куда-нибудь, а в Малороссию, коротая дни старицей Киево-Флоровского монастыря. Также возвращена свобода и осуждённым по недавнему делу Волынского. Елизавета после коронации весь 1742 год оставалась в Москве, а затем направилась в поездку по Украине. Всем этим искренно восхищалась историография, не устававшая повторять «мантру» о наступившем русском возрождении.

Здесь мы вновь сталкиваемся с характерной чертой романовского официоза, когда за русскую принимают типично украинско-польскую публику. Например, маститый С. М. Соловьёв уверенно описывал лидеров «русской» партии: поляка Юшкевича, преобразившегося в архиепископа Амвросия Вологодского, а потом и в митрополита Новгородского, архимандрита Заиконоспасского монастыря Кирилла (Флоринского), обер-прокурора Синода Я. Шаховского, начальника гетмановской канцелярии А. Безбородько, приветствовавших падение иностранцев и превозносивших елизаветинское царствование. Истинным украшением патриотического крыла явился фаворит императрицы Алексей Разумовский — черниговский певчий, оказавшийся при дворе и пожалованный в генерал-фельдмаршалы, хотя не участвовал ни в одной битве. Его младший брат в возрасте 22 лет стал украинским гетманом, а их мать приютилась фрейлиной у Елизаветы. Киевская духовная академия составила для семейства Разумовских гербовник о происхождении от литовского правителя Гедимина на трёх языках — латинском, польском и славянском, то есть даже не сочли нужным использовать русский.

Не удивительно, что при господстве такой «русской» партии Малороссия очутилась в ещё более привилегированном положении. С украинцев списывались все недоимки по содержанию войска, казаки отпускались по домам, в Запорожье за счёт казны раздавалось денежное и хлебное жалованье, не производились рекрутские наборы. Петербургское правительство, называемое «незалежными» историками оккупационным, оберегало Малороссию от крепостного права, в то время как по всей стране крепостничество не просто укреплялось, а приобрело уродливые, кощунственные формы. В Тайной канцелярии расследовались дела по оскорблению украинско-польских выходцев в высших эшелонах власти, особенно свирепствовали за оскорбление Разумовского и его родни.