Славянское реалити-шоу

Генка Федонин предлагал воспользоваться плитами из Янтарной комнаты, а поверх плит ещё положить старинный золотой трёхкилограммовый крест, обнаруженный в одном из сундуков, но Егор сразу и категорически отверг эту идею:

– Рано или поздно кто-нибудь недобрый и алчный набредёт на это роскошество и разроет могилу, думая, что под янтарём спрятан клад. Наш Платон прожил очень беспокойную жизнь, пусть хотя бы после смерти он обретёт настоящий покой…

Санька острее всех переживала по поводу этой внезапной смерти: похудела вся, почернела, глаза отводила в сторону, всё молчала…. Только иногда она принималась глухо и безостановочно бормотать себе под нос:

– Это всё из-за меня. Это я виновата…. Рыбки захотелось, дуре набитой, эгоистичной…. Это я виновата…

Наконец Егор не выдержал, и голосом, не терпящим даже малейших возражений, пригласил жену на прогулку. Потом, сообразив, что вести откровенные разговоры на свежем воздухе совершенно небезопасно, кардинально поменял маршрут – на подземный.

Он, держа в правой руке яркий факел, довёл покорную и молчаливую Саньку до подземного зала, где размещалась Янтарной комната, усадил на один из низких сундуков, положил ладони своих руки на её нервно подрагивающие плечи, нежно поцеловал в смуглую щёку, заглянув в любимые глаза, начал терпеливо втолковывать:

– Дорогая, пойми, ты здесь совершенно ни причём! Они всё равно убили бы Платона. Ни в тот день, так на следующий, или – через неделю…

– Почему? За что?

– Умным он был очень. Догадывался о многом, мог сорвать все планы наших «экспериментаторов». Вот они и решили – не рисковать. Как учил незабвенный товарищ Сталин: «Нет человека, нет и проблем»…. Так что, лично ты ни в чём не виновата. Или – почти ни в чём…

– Что Платон говорил про меня? – неожиданно спросила Санька, ладонью смахивая с глаз непрошенную слезу. – Только, пожалуйста, честно ответь! Ничего не скрывая!

– Честно? Хорошо, будь по-твоему…. Он говорил, что ты натура очень цельная, всегда и везде идёшь до самого конца, не сворачивая на полдороги…

– А ещё что?

– Что знаешь какую-то серьёзную тайну, которая сильно тяготит тебя. Что ты опасаешься за ребёнка, который скоро должен родиться, за меня, за нашу любовь…

– Ещё?

– Что бесполезно тебя расспрашивать об этой тайне, потому что ты поклялась молчать…. Но потом, когда наступит нужный, урочный час, ты сама мне расскажешь всё…

После затянувшегося молчания Санька позвала, словно бы издалека:

– Егора!

– Я здесь, любимая.

– Ты меня любишь? Веришь мне?

– Конечно, люблю! И – верю!

– Тогда ведь ты подождёшь этого – как говорил Платон – урочного часа?

– Подожду.

– Поцелуй меня, милый…. Ты не будешь против, если нашего будущего сынишку будут звать – Платоном?

Глава пятнадцатая Подземная река и родильный дом

Через пару дней после Международного Женского Дня, который был отмечен достаточно скромно, без излишней помпы и ярких салютов, в пещеру переселились супруги Пугачёвы.

Узнав о подробностях смерти старого Платона, Емельян серьёзно опечалился:

– Жаль, что я не повидался с этим старичком, жаль, что не удалось поговорить с ним! Может, он даже мой родственник…. Разве я не говорил вам, что и сам происхожу из цыган? Ладно, сейчас расскажу! Мне тогда исполнилось шесть лет, наш табор кочевал где-то под Псковом. Матушка отправила меня на вокзал – просить милостыню, а там облава…. Замели, понятное дело, отправили в распределитель, потом в интернат, потом в колонию для малолетних преступников…. Так я и отстал от своих, обрусел со временем….

Затем Пугач разгневался не на шутку:

– Совсем обнаглели наши «экспериментаторы»! Ничего и никого уже не стесняются…. Ополоумели окончательно, уроды недоделанные! Ничего, дайте срок! Вот выберемся в Большой Мир, всех выведу на чистую воду! Всё расскажу разным корреспондентам и журналистам! Интернет подключу, мать его…

– Эй, Емеля, не кипятись! – Егор громко постучал деревянной ложкой по столу. – Ты, конечно, всё правильно говоришь, нет никаких возражений. Только давай сразу договоримся: в пещере можешь сколько угодно громко строить планы беспощадной мести. Можешь и во всю глотку орать, без всяких ограничений…. А вот на улице молчи. Или, ещё лучше, доверчивого дурочка изображай из себя. Недалёкого такого и даже местами туповатого…. Лады?

– Почему это вдруг? – набычился обидчивый Пугач.

– Потому, что послушают «небесные умники» твои планы, испугаются. И с того перепугу ещё одну ракету швырнут метко…. Зачем нам твой хладный и изуродованный труп? Что с ним, спрашивается, делать? Ребёночек, опять же, останется без отца, Галина – без обожаемого мужа…

Ещё через неделю Санька запретила всем женщинам племени, включая себя симпатичную, заниматься мало-мальски тяжёлыми физическими работами: