Славия. Паруса над океаном

Отвлекся от своих мыслей, когда многоголосый хор спел тропарь Рождеству Господа и кондак, а затем: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя! Слава Тебе, Боже». Оказывается, чисто механически пел вместе со всеми.

– С Рождеством Христовым вас! – Отец Герасим высоко поднял свой большой наперсный серебряный крест и осенил нас крестным знамением. – Пусть Бог хранит вас и ваши семьи от болезней, печалей и благословит эту землю и ваш дом!

Подняв руку вверх, я выступил вперед и громко провозгласил:

– Отныне быть здесь городу! Нарекаю его именем Николаев, в честь покровителя детей, моряков и путешественников святого Николая Чудотворца!

– Ура! – Народ громко и весело приветствовал мое решение.

Над местом молитвы витал дух умиротворения и спокойствия, а скво цепко уцепилась за мою руку и смотрела на происходящее, широко распахнув глаза и открыв рот. Остальные индейцы, среди которых многие женщины были с маленькими детьми, тоже находились в трансе. Правда, они пока не знали, что жизнь в нашем обществе для них еще не началась, но очень скоро начнется – после того как батюшка загонит их всех в священный ручей.

Да, наш Господь безмерно велик и милосерден, поэтому так оно и случилось. Пройдя обряд крещения и нацепив нательные медные крестики, примерно через час индейцы уже причащались. Но, к моему тайному сожалению, ни одна из индианок отца Герасима своим женихом не посчитала, иначе я тоже поухмылялся бы. Оказывается, он им крестики не надевал, а давал в руки. Впрочем, это не помешало ему оставить рядом с собой трех бойких вдов с детками в качестве прислуги. Женщины прожили в его доме долгие годы, до самой смерти. Да и детки выросли и получили приличное образование: одни стали военными, а другие – священниками.

Когда Маленькая Радуга вместе с прочими индейцами встала в очередь к причастию, ко мне подошел Ангелов и тихо спросил:

– Сир, я что-то не понял, вы говорили, что столицей планируете сделать город Михайлов, значит, столица будет не здесь?

– Истинный факт, так и планировалось! – Мы отошли в сторону, стали прогуливаться вдоль берега. – Поверь, лет через сорок – пятьдесят этот город будет слишком большим и шумным. Даже порт придется переносить на противоположный берег залива, изрезанный несколькими глубокими бухтами: там очень удобное место для крупных причалов. А я, к твоему сведению, люблю тишину и спокойствие, так что столицу построим в двадцати пяти километрах от крайней юго-восточной точки залива и в семидесяти километрах от Николаева[61].

– Даже не спрашиваю, откуда вам все известно, сир. – Данко пожал плечами, склонил голову, но сразу же подтянулся, взглянул мне в глаза и спросил: – Так где вы меня поставите комендантом?

– Везде. Я тебя назначаю на должность исполняющего обязанности губернатора графства, товарищ майор. Возводить начнешь именно этот город – Николаев, а столицу княжества я хотел бы построить лично, но не сейчас, а лет через пять. Организуешь здесь все, упорядочишь, затем отправлю тебя в будущий Ангелов, а сам займусь столицей. Ясно?

(В скобках замечу, что слово «товарищ» во все века имело весьма уважительное значение. Общеизвестно, что так обращались друг к другу в казацкой среде. В аристократическом обществе так называли близких соратников или заместителей руководителя. Это священное слово извратили в начале ХХ века, когда стали называть им всех подряд).

– Так точно, ясно! – сверкнул Данко глазами в ответ на мои слова и добавил: – Я вас не подведу, сир.

– Знаю.

– Но если быть откровенным, то заниматься хозяйственными делами не очень хочется. Я бы с большим удовольствием повоевал.

– Эх, брат, а кому легко?! Не забывай, ты мой соратник по лыцарскому корпусу, и мы строим государство, которое может вознести тебя на вершины власти и мировой славы. Это только начало, Данко, а в будущем нам ой как много придется и воевать и строить. Один Бог знает, чего будет больше, войн или строительства.

– Пан Михайло! Ваша светлость! – раздался за спиной чей-то женский голос. К нам бежала Оксана, супруга Петра Орлика, моего земляка и командира взвода кирасир из роты Ангелова. Ее бабушка когда-то была у нас в Каширах повитухой, вот и Оксана пошла по этим стопам. Доктор Янков, который полгода обучал медицине всех желающих, считал ее очень перспективной студенткой и даже расстроился, когда Оксана покидала Канары. Ничего, лет через пять построим здесь университет, доктор Ильян Янков соберет команду преподавателей, и она доучится, никуда не денется.

– Что случилось, Оксана?

– Да Настя Новикова рожать вздумала. Так я хочу ее в лекарскую каюту вашего корабля определить, потому что нашу шхуну сейчас собираются чистить, с палуб известь отмывать. А Степан Безногий говорит, что требуется ваше позволение.

– Какой Степан Безногий?

– Ну сын Жука Одноглазого, ваш доктор.

– Тьфу ты! Да какое мое позволение?! Без моего позволения делайте, что надо. А Степану скажи, что я его накажу, лишу праздничной чарки.

– Ага! Тогда я побежала.