Славия. Паруса над океаном

– Сейчас уберу послед и все. – Оксана вытащила и выбросила в ведро плаценту. Помнилось мне, что ее как-то используют в фармакологии и получают стволовые клетки, и еще препараты из плаценты применяют для омоложения организма. Как все это делается, абсолютно не знал, но на бумажке для будущих исследователей все равно решил написать.

– Подождите минуту. – Прикрыл Настю простынкой, подошел к двери и ударил ее локтем. Она сразу же открылась. Боже мой, какая огромная толпа собралась на орудийной палубе, кого здесь только не было. В дверь засунули головы сразу человек десять, даже моя скво была тут как тут.

– Ну что? – хором спросили они.

– Тройня, две девки и парень. И – тихо! – сказал, глядя в перепуганные глаза молодого папаши, потом сразу заткнул эмоции: – Теперь будем спасать Настю. Нужны три девчонки, желательно молодые мамы, которые закутают детишек, отнесут в мою каюту, там отмоют и покормят. Или что там с ними надо делать, Оксана скажет. Просто здесь нет места. И пара ребят нужна, пусть заберут одно корыто и теплую воду.

– Мы, мы! – сразу же нашлись желающие. После пары минут, выслушав указания Оксаны, помещение освободили, и дверь опять закрыли.

– Что ж, еще раз протрем руки хлебным вином и продолжим. Итак, если матку не зашивать, а все остальное заштопать, то роженица обязательно умрет. Если кто-то не знает, как правильно сделать шов, то матку лучше вообще удалить. Но для того, чтобы будущую маму с гарантией на девяносто процентов сохранить живой и здоровой, разрез нужно зашивать специальным трехэтажным швом. Смотрите внимательно, я начинаю. Гадство, неудобно-то как руками лезть. Коля, поддерживай за краешек. Иголка в пальцах скользит, давай наперсток. Перехватывай, Степа, иголку пинцетом.

– Щипцами?

– Это не щипцы, Степа, а пинцет. Вот, очень хорошо, процесс пошел. Теперь ты, Оксана, этот шов продолжай сама. Понятно всем?

– Ага, да, да, – глухо пробурчали ребята.

– Отлично, Оксана, вроде получилось. Теперь делаем ревизию брюшной полости, аккуратно пройдись ручками, внимательно все осмотри и проверь, не оставили ли мы здесь чего-то лишнего, иначе все наши труды пойдут насмарку, рана воспалится, и человек умрет. Да в любом случае серьезное воспаление нам пока лечить нечем, так что исправить ошибки не сможем, и повторная операция ничего не даст.

Блин, с антибиотиками надо что-то делать. Эта мысль давила на мозги уже давно, поставлю себе и на этот счет срочную галочку. Знахари инков, ныне обитающие в Боливийских Андах, пенициллин делают уже тысячу лет, надо отправлять экспедицию.

– Ну что, золотко, все проверила? Чистенько? Тогда протри хлебным вином вокруг разреза и накладывай наружный шов. Тоже сделай с десяток стежков.

Когда Оксана вязала последний стежок, зашевелилась Настя. Я в это время повернулся и взглянул на открытую крышку хронометра – было пятнадцать минут второго. Ого, возились час и семнадцать минут. А с моей супругой и первый и второй раз минут за пятнадцать – двадцать управились.

– Пульс стал чаще, – сообщил Саша.

– Значит, скоро очнется. Что ж, больше настойки не давать, пусть терпит.

– Почему?

– Опий – это не только лекарство, к нему очень быстро привыкают, человек становится в сто раз хуже пьяницы. Болезнь называется наркомания. Излечиться от нее редко кто способен, только те, у кого действительно очень крепкая сила воли, а это, поверьте, единицы. Остальные подохнут под забором, как шелудивые собаки.

– Не может быть, что же там лечиться? Просто не пей и все!

– Уж поверь, Сашка, даже лично я не уверен, смог бы вылечиться или нет.

– Вона как, оказывается. – Ребята в недоумении переглянулись.

– Именно так. Скоро опий расползется по всему миру, и мы к этому должны быть готовы, а все население обязаны изначально воспитать, чтобы не стали пьяницами и наркоманами. Кстати, Оксана, напомни мне о выброшенном последе, я некоторые соображения должен записать. Из плаценты тоже можно получить ценнейший продукт, правда, мы пока не знаем как. Но ничего, скоро сюда приедет доктор Янков, и мы заложим основание университета, в котором вы, ребята, доучитесь. Возможно, сами станете преподавателями и займетесь научными изысканиями, тогда-то и разберемся. И это, Оксана, – кивнул на роженицу, – у нее молока может не быть, а может, и будет, не знаю. Короче, ты в этом сама разберешься и решишь, что делать, ты лучше меня все знаешь. Но учтите, детки должны быть живы и здоровы, я их через месяц крестить буду. Да, и на живот роженице холодный компресс надо положить, быстрее матка сократится, и кровь сочиться перестанет.

Еще целые сутки после операции я не находил себе места. Оксана тоже к делу отнеслась очень ответственно, первую ночь просидела рядом с Настей и глаз не сомкнула. Боялась, не загноится ли рана, не откроется ли кровотечение? Но все, слава богу, обошлось, и роженица и новорожденные оказались крепенькими и главное приключение в своей жизни перенесли нормально. Молоко появилось, было его мало, но другие молодые мамы Настю в обиде не оставили и с этим делом помогли.