slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

— И скотину пасти тоже запрещено!

— А ну замолчите оба! — рявкнула Торвальд.

Крестьяне присмирели, на покрасневших от напряжения лицах забрезжила тревога. Уж не наговорили ли они лишнего? Мизори тоже злилась, не столько на крестьян, сколько на сложившуюся ситуацию. Оба человека были в своём роде правы. Как же вынести приговор и где этот проклятущий Гуам, когда ей так нужен его совет?!

— Заседание переносится на завтра. Я лично проведу расследование. К завтрашнему дню вы оба вместе с коровой должны быть здесь. А теперь все свободны.

Когда народ разошёлся, девушка выдохнула. Это ж надо было так влипнуть. Теперь ей придется ехать в какую-то деревушку и выяснять, кому принадлежит дурацкая корова. Так застрять на первом же деле! Ну, ничего, не из таких передряг выходили.

Первоначально путь её лежал в личные апартаменты, не месить же грязь в парадном платье. Однако проходя по коридору, королева внезапно остановилась у одной из дверей. Это была темница, вернее называлась темницей по причине того, что здесь содержалась пленница короны. Пленницей она назначила себя сама, попросившись на ночлег полгода назад, и с тех пор категорически отказывалась покидать стены замка иначе как вместе с прекрасным принцем, который её обязательно спасет. Мизори к этой перспективе относилась довольно прохладно, сама мысль о смерти, пускай даже от рук благородного героя, вызывала у девушки резко негативную реакцию. Подумав несколько секунд, она дёрнула ручку. Дверь поддалась, отворилась без скрипа и лишнего шума, точно приглашая в гости.

В глазах сразу зарябило от того удивительного контраста, что создавала пестрота помещения с серыми коридорами замка. Всё здесь было хаотично ярким: нагромождение разномастной мебели, тяжёлые винтажные стулья и простенькие тумбы, жёлто-оранжевые гобелены, нежно-салатные решётки на окнах и много-много разбросанных повсюду инструментов. Сама узница замка сидела у окошка за небольшим столиком. Свет играл на ярко-рыжих локонах, завитых в пышные вьющиеся пряди, изумрудные глаза излучали ту грусть и безысходность, что и должны излучать глаза истинной пленницы. Они отрешённо смотрели в одну точку. Этой точкой была лежащая в центре стола курительная трубка. Время от времени точеная ручка тянулась к заветной вещице, но каждый раз девушка одергивала её в последний момент и вновь смотрела жалобно-жалобно, так жалобно, что будь у трубки разум, она непременно устыдилась бы.

Мерль, а именно так звали узницу замка, вновь бросала курить. Но, похоже, силы её были уже на пределе. Трубка была уже почти в руках, как вдруг внезапно взлетела, подхваченная потоком ветра, и за несколько мгновений оказалась в руках у королевы.

— Курить вредно, — назидательно изрекла волшебница, вращая трубочку между пальцев.

— Эгей, Миз! — выкрикнула девушка, приветствуя своего тюремщика. — Решила меня ограбить?

Звонко хохоча она вскочила со стула и, подбежав к Торвальд, принялась вертеться вокруг неё, подпрыгивая в попытке заполучить свою собственность назад. Кучерявые волосы рассыпались по плечам, обнажая длинные заостренные на концах ушки. Увы, притязания её были безрезультатны — Торвальд была намного выше, а ещё чересчур узкое платье никак не способствовало акробатическим трюкам.

— Ну, Миз! — устав от игры, но так ничего и не добившись, девушка обиженно надула щеки. — Я, между прочим, эльф. Я бессмертная, мне можно сколько угодно курить!

— Да кто же о тебе говорил, дурочка, — хохотнула Мизори, — это мне твой дым уже все легкие проел. Ну ладно, не дуйся, вот тебе твоя штучка. — И глядя на благодарно принимающую подношение эльфийку, добавила: — Я по делу. Нужен твой совет, ну, как профессиональной заложницы.

— Слушаю обоими ухами, — зеленоглазая игриво подставила ладошки к ушам.

— Что обычно делают правители, когда не могут принять решение в пользу одной из сторон на суде?

— Такс, сейчас вспомню. — Мерль принялась раскуривать свое сокровище, предварительно отойдя к окну — она знала, что у Торвальд аллергия на табак, и старалась курить максимально деликатно. — Они принимали решение наиболее выгодное им самим. Например, если ты разбираешь спор барона и герцога, то закон почти всегда на стороне последнего, так как он для королевства важнее.

— А как же справедливость?

— Так ты же про моих похитителей спрашивала. Они были не из поборников справедливости. Только расчёт, иногда даже себе предмет спора присваивали. А почему ты спросила? Что-то не так с судом? Зря ты не послушала Гуамоко. Я, конечно, и сама не в восторге от этой пичуги, но дело своё он хорошо знает. Может, бросишь эту затею, чай не корову разыгрывают?

— Как раз таки корову, — хмуро буркнула Мизори, — и теперь из-за неё мне придется тащиться в деревню.