slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

— Главное — донести суть: соседям всё равно, к каким силам ты принадлежишь. Всё, что им нужно — тебя поиметь, и в чем более извращенной форме, тем лучше. И им плевать на мораль, их интересуют лишь собственные блага, особенно материальные и территориальные. Единственное, что их останавливает — перспектива огрести или, того пуще, быть полностью уничтоженными. Без армии подобное невозможно. Святые горы, неужели никто не говорил тебе, что добро должно быть с кулаками?

— Отвечая насилием на насилие, мы уподобляемся...

— Ты убила… хорошо, низвергла Тишку. Какого чёрта ты считаешь, что никто не додумается поступить с тобой аналогичным образом? Даже если ты светлая, это не гарантия, что тебя сочтут светлой прочие светлые, а ведь есть ещё тёмные и множество тех, кому плавать на идеологию вообще. Жизнь государства — это вечная война, его армии постоянно находятся под ударом. Даже когда солдаты спят в казармах, они ведут бой, одним лишь фактом своего существования сдерживая агрессию потенциального противника. И если в этом воображаемом сражении они не смогут победить, их ждёт уже реальная сеча! Становясь правителем, ты бросаешь вызов всему континенту, и они сделают всё, чтобы тебя задавить! — Форкинс выдохнул, пламенная речь подошла к концу.

В очередной раз девушке было нечего ответить. Будь она поздоровее — врезала бы этому недомерку, вздумавшему её учить, но сейчас даже этот способ доказать свою правоту был недоступен.

— Может, всё не так плохо? — робко спросила она.

— Может быть. Рахиль, если убрать твое волшебство, сколько проживет девочка?

— Минут пятнадцать.

Торвальд сглотнула. Кажется, её время всё-таки пришло.

— А если её вылечить?

— Ну, здесь всё гораздо сложнее. Организм молодой, но есть пристрастие к алкоголю и нездоровой пище, постоянное нервное перевозбуждение. Если убрать вероятность насильственной смерти, то лет тридцать-пятьдесят, не больше.

— Слышала? Сорок лет в среднем. За каждый год ты можешь дать мне по десять золотых и проваливать на все четыре стороны. Можешь не благодарить за это наищедрейшее, по гномьим меркам, предложение.

— Не понимаю…

— Они убили моих людей, пытались убить меня. Лучшее, что я могу сделать перед уходом — подложить им козу.

— Козу?

— Для свиньи ты слишком худая.

— Благодарю за комплимент. Но что если я тебя обману?

— Не обманешь, у нас есть полковой юрист. Ссуда в рассрочку на три года, деньги мне понадобятся. К тому же я десять лет отдал этой стране, было бы неуважением к себе оставить её совсем без правителя.

Мизори осталась одна. Даже Рахиль ушла, разорвав связывающие их путы. По её словам, энергии в посохе должно было хватить до утра, а утром она возьмётся за её лечение. Несмотря на это, на душе у девушки было тревожно. Это как сказать человеку, что его не убьют, а будут медленно опускать в пруд с хищными рыбами. Ей вспоминались слова Форкинса, как он говорил о том, что вокруг только враги. Враги? Несколько сотен больших и малых государств. Если даже на мгновение представить, что каждое из них желает покуситься на её страну, становится невероятно жутко. Да призови она хоть весь народ к оружию, их попросту раздавят. Что делать?! Как бороться с этим кошмаром?! «Став королевой, ты бросила вызов всему континенту», — слова гнома эхом отражались в её голове…

— Солдаты, — голос бородатого полководца звучал над строем. Стоя на большой телеге, он выглядел торжественно и воинственно. — Сегодня я прибыл сообщить вам превосходные новости. Вы все знаете о том, что по лагерю ходят слухи, де мы якобы собираемся встать на зимние квартиры в городе, что сейчас перед нами.

Недовольный ропот был доказательством того, что они знают.

— Эти слухи не больше чем базарные сплетни. Мы уходим на запад, к Левому Океану. Говорят, местные дворяне затевают войну и у них очень высокий спрос на наёмников.

Недоумение отражалось на каждом лице. Солдаты стояли, как вкопанные, пытаясь понять, что сейчас происходит.

— Понимаю, вам всем хотелось бы видеть меня в роли короля, но я немного поразмышлял и решил, что это королевство нас недостойно. Нам следует найти другое, получше, желательно с более мягким климатом.

Недоумение сменилось одобрением. Признаться, каждый из них изрядно устал от десятилетнего сидения на заднице в гарнизонной крепости.

— А теперь, орлы и орлицы мои, новость дня, — Зы приосанился. — Как и обещал, мы произведём торжественное перераспределение материальных ценностей. Видите ли, господа горожане имели удовольствие завладеть сокровищами, оставшимися после короля. Согласитесь, подобный делёж государственной казны крайне несправедлив, поэтому наш святой долг восстановить справедливость. Начиная с завтрашнего дня мы посредством регулярных рейдов будем экспроприировать незаконно нажитое добро, пока не наберём полную телегу, — гном топнул кованым сапогом, арба жалобно заскрипела. — А как наберём — будьте спокойны, каждый получит достойную долю!