Славные времена (СИ)

ДРАКОНША: (ласково) У тебя есть хорошая работа и хорошая хозяйка! (Еще раз внимательно осматривает девушку сверху донизу) Удачная находка. Девочка, я из тебя сделаю богатую и красивую женщину. А вы, чокнутые… (обращается к молчащим героям) Видите гряду в ста шагах? Вот вам кошельки, и по команде вы бежите к ней, и там ждете свою присматривающую. Теперь она — моя (улыбается с намеком, в улыбке ее легкая похоть). Ее будете охранять, доведете до своего доктора, и катитесь кто куда хочет. Не доведете или ограбите — найду и сожгу вместе с вашим городом. Приготовились бежать! Кто не успеет — сожгу. Готовы? Бегом!

(под грохот оркестра жулики несутся сломя голову, падая и поднимаясь, чуть не на карачках)

ДЕВУШКА: (неуверенно) А зачем вам их бег?

ДРАКОНША: Да так, люблю соревнования. В здоровом теле — здоровый дух. Может, поумнеют. И пугнуть их полезно напоследок, чтобы тебя не ограбили. Знаю я таких идиотов… Бери кошель, и через двадцать дней жду здесь.

ДЕВУШКА: Спасибо, госпожа. Я буду здесь, если буду жива и здорова, клянусь вам. Вы не пожалеете, что взяли меня к себе. А насчет этих не беспокойтесь. Они умнее уже не станут (кланяется и уходит).

ДРАКОНША: (оставшись одна) Ну-с, а какое платье и белье мне взять с собой, чтобы разом покорить и моего Марбера, и его юную женушку? Впрочем, по нашим драконьим законам он всегда был мой, значит, и она теперь моя, хотя и не знает этого. Живут и не знают, что мне принадлежат! Но им можно и не говорить, они и так будут делать все, что я захочу. Не сразу, конечно. Их еще учить и учить. Ну, а исповедница покорится мне, или исчезнет без следа. (Копается где-то в пещере, слышен только голос). Где-то у меня было эльфийское белье: сетчатый верх, грудь открыта, трусы тоже из сетки, все прекрасно видно, даже в полутьме спальни. Действует убийственно на мужчин, женщин и исповедниц. Проверено на практике, и не раз. Вот оно. И длинное платье с разрезами по бокам до аж груди: подчеркивает фигуру, стройнит и моментально снимается. Тоже проверено. Берем и его. (Выходит из пещеры и показывает зрителям белье и платье. Всеобщий вздох) Ну все, я вся горю, пора лететь. (Занавес).

В общем, все было довольно остроумно. Гирон, конечно, напихал в пьесу ехидных шуточек, но нам с Альтой было уже наплевать. Кроме того, как я понял, там имелись намеки на следующую пьесу — продолжение "Грабителей" и "Разочарованного" одновременно. На премьере Альта вышла кланяться, отчего в здании театра от аплодисментов чуть не провалился потолок. Я там играл бравого, но глупого полицейского офицера, который вечно упускал этих жуликов — тоже получил свою порцию аплодисментов. Смешная сцена разговора этого сыщика с драконшей, где сыщик принимал драконшу за светскую шлюху, а драконша его — за тупого армейского офицера, я считаю, получилась очень хорошо. Впервые в жизни я почувствовал, как можно управлять зрителями в зале, и как сладок сценический успех.

Сбор у Герона превзошел все, бывшее ранее. Я, не без доли цинизма, подозревал, что очень многие хотели просто посмотреть на настоящего дракона, но мнения своего не высказал — из скромности, так сказать.

После успешной премьеры мы отпраздновали в трактире удачное начало. Вина, пиво и самогон лились рекой, столы были уставлены горячими блюдами и холодными закусками. Ярко горели магические светильники — гордость Лога, выставляемые им для важных дел. Мои и Гирона друзья и знакомые, блестящие офицеры и фанатичные театралы, чокались с актерами и актрисами. Пили за автора, за актеров, в том числе за Альту и за меня. Мы, вставая, раскланивались.

Гости довольно быстро напились, наелись и начали сплетничать о театральной и придворной жизни. После горячих блюд Гирон запустил в зал маленький оркестр. Там пела немолодая певица с чудесным голосом, и мы наслаждались музыкой и любовными песнями. После второй перемены мы собирались начать танцевать.

Тут певица запела песню о расставании влюбленных. После первого куплета мы с Альтой переглянулись, после второго она побледнела.

Ведь мы знаем, что простимся,

И не встретимся с тобой,

— пела певица.

Я не мог оторвать от нее глаз — слова песни били мне прямо в сердце. Краем глаза я заметил, что лицо Альты стало каменным.

…И судьба, и слово чести

Станут каменной стеной,

— пела певица.

Я вдруг почувствовал, что слезы подступают к горлу. Альта резко встала, и бросила золотую монету певице. Затем быстро, как молния, прошла к выходу и встала в дверях, скрестив руки. Она стала глядеть на восходящую Большую Луну, известную в религии как дом богини любви: огромную, голубую, сияющую неземным светом.

Я оглянулся: никто, кроме Гирона и всегда внимательного Лога, не обратил на это внимания. Я медленно встал и шепнул Гирону: "Начинай танцы". Затем спокойно, не торопясь, вышел в открытую дверь и обнял Альту за талию. Она сразу положила голову мне на плечо, и шепнула: "Эта песня о разлуке испугала меня". Я поцеловал ее в щеку.