Славный дождливый день

— И все-таки порядок — это закон. Мы не можем из-за одной-единственной частности компрометировать идею. Вы должны Лопатину ответить. На все шесть писем! — бесстрастно приказал Федосов.

— Геннадий Петрович, я не стану отвечать. Я не участвую в этом балагане, — твердо отказался Линяев. — За шестым он пришлет седьмое, десятое… сотое письмо!

Федосов задумался и вдруг покладисто сказал:

— Ладно, переписку с Лопатиным я возьму на себя. Дело это поправимое. А вот у директора вопрос к вам гораздо посерьезней. Он что-нибудь говорил? Нет? Я так и думал. Это к нашему мужскому.

Выйдя из кабинета главного редактора, он пересек приемную.

— Семен Демьянович занят! — предупредила Аврора.

— Я по личному, — ответил Линяев.

— Юрий Степанович… да погодите же!

Аврора заслонила бы дверь своей высокой звенящей кубачами грудью, да с правой ноги чудом слетела туфля. Пока она втискивала слегка распухшую ступню в узкую «лодочку», Линяев вошел к директору.

Она сказала правду: у Семена Демьяновича сидели коллеги из молодежной редакции. Линяев пристроился на стуле возле дверей и терпеливо дождался своего — наконец, они остались вдвоем, он и директор.

— Ну-с, Юрий Степанович, с чем пожаловали? — жизнерадостно осведомился директор.

— Принес голову на вашу плаху, — сказал Линяев, перебираясь поближе к директорскому столу. — Говорят, я натворил что-то ужасное. Все знают, кроме меня. Обидно! Но если виновен, положу. — И он склонил голову на край стола.

— Юрий Степанович, как-нибудь потом. Сейчас мне в аппаратную, на тракт, — засуетился директор.

— До тракта сорок минут. Сорок две, — уточнил Линяев, взглянул на свои часы.

— Хорошо… то есть ничего хорошего… Я же Федосова просил: не говорить, пока не разберемся, — пожаловался директор. — Но, впрочем, рано или поздно… В общем, был неприятный сигнал. Звонили из Предгорного района. В общем, там на вас кровная обида. Выбрал, мол, кочетовский колхоз, растормошил людей, пообещал сделать о них передачу, а снял другой клуб да еще в соседнем районе, то есть извечных конкурентов. Вот, собственно, и вся история, — закончил директор, пряча глаза.

— Семен Демьянович, это не криминал. Сие наше право: тот клуб снимать или этот. И в районе не дети, чтоб не понимать истины, простой, как выеденное яйцо. — Линяев усмехнулся. — Но, может, я сдирал с председателя взятку? За показ? И председатель с благородным негодованием выставил меня за дверь? После чего, алчный, я вместе со своей шайкой сбежал в соседний район. И непременно под прикрытием ночи. Сюжет таков?

— Вас троих задержали, как браконьеров. А вы с Черниным и вовсе не имели охотничьих билетов.

— И ружей, — невинно вставил Линяев.

— Знаю. — Директор вздохнул. — Я говорил с твоими сообщниками. А дальше почти по твоему сюжету. Вы давили на кочетковские власти, требовали замять скандал. Ну, а когда у вас ничего не вышло, действительно под покровом ночи…

— Уж очень он рассчитывал на эту передачу. Смотрите: газета критикует, а я на самом деле бескорыстный покровитель искусств.

— Но и сделал он, признаться, немало. Клуб… Стадион… Бассейн, вот говорят. И районное руководство ценит его… Может, вам не следовало уж так строго? — предположил директор.

— Следовало! Это не культура! Это издевательство над культурой. Он и репертуар-то составляет единолично. Дадим хлеба сверх плана, разрешу поставить «Вишневый сад». Нет, будете у меня играть одноактные пьесы. До нового урожая!

— Не кипятитесь! Мы эту историю погасим. Ну, может, заплатите штраф, экая беда. А я позвоню в обком! В директоре забурлила энергия. — Да, да… У меня там знакомый. Вместе учились. По-моему, и он курирует этот район… А можно и так! Наверное, перед мысленным взором мелькнула кометой новая идея, и он поспешно ее схватил за яркий хвост. — Пошлем в район… нет, вам пока у них лучше не появляться… пошлем кого-нибудь из редакции общественно-политических передач. Пусть подготовят выступление для товарища из районного руководства… кандидатуру уточним… И все будут довольны. Да, именно так и сделаем, Юрий Степанович, и не спорьте! Район образцовый, крепкий! — заранее заспорил директор.

— Какой тут спор, — уныло посетовал Линяев. — Возразишь, скажут: мстит! Вы первый.

— Я нет! И другим такого повода не дадим! — пылко заверил директор.

И все же прекрасное настроение он уберег — не дал задуть холодному ветру, повеявшему из Кочетовки. Дел сегодня у него больше не было, и за час до конца работы Линяев отпросился домой. Федосов в этот день был к нему снисходителен, отпустил и даже соизволил пошутить:

— Юрий Степанович, на вас это не похоже. Чтобы вы да отпрашивались с работы? Никак тут замешана дама?

— Ах, если бы! — ханжески воскликнул Линяев.

Дома он вычистил вечерний костюм. Отгладил сорочку и долго подбирал галстук. И все-таки собрался раньше времени.

Он сел за пишущую машинку, но мысли ускользали. Думать он мог только о том, что будет в семь часов.