Славута и окрестности

Глаз не видно, но я буду думать, что они зелёные. Только не бледные водянисто-зелёные, а изумрудные, глубокие, изнутри которых, отражаясь от невидимых граней, вылетают наружу шаловливые искорки. А зовут её… ну, пусть будет Женя… Женечка… Имя-то какое… круглое, пушистое. У женщины с таким именем должна быть яркая, красивая, полная страсти, любви и увлекательных, радостных событий жизнь. У тебя такая, а Женя? Всё отлично, да? Без монотонного ежедневного труда, без выматывающих, долгих поездок в гремящем метро, без вонючего подъезда, без запаха пота и перегара. Да-да, от Него, который сидит сейчас в майке на тускло освещённой кухне, рядом с раковиной, полной грязной посуды, и ждёт, когда ты придёшь его накормить, — должно пахнуть хорошим лосьоном и упругим чистым телом. И свежие цветы в вазе млеют влажно, и ужин готов, и скатерть постелена, и свечи оплывают длинными нитями в высоких серебряных подсвечниках — весь романтический комплект. Ведь он же всё это обещал — вспомни, Женя! Когда уговорил уйти от первого мужа (где сейчас он, тот первый), когда на руках вынес тебя из ЗАГСА — там и тогда ещё были ЗАГСы — обещал! А потом ещё раз… ну, правда, один только раз, когда дочка родилась — он был так счастлив… и так пьян. А потом всё изменилось… Хорошо ещё, что уехали — там сейчас были бы совсем в дерьме… а так ничего вроде — живёте кое-как. Вон квартиру сняли недавно другую, получше: и недорого, и район чистый, и школа у Машки хорошая. И работа у обоих есть — всё отлично! Он на траке, товар какой-то по магазинам развозит, хорошо зарабатывает, вот только выпивают они там каждый день после смены — ну, шоферня, она везде шоферня. И у тебя работа приличная… и начальник новый вроде ничего оказался… зануда только и придирается по мелочам, и добираться до офиса уж очень долго, и платят мало, а так ничего работа. А Машка вот, по-русски уже почти не говорит. Муж бесится — у самого-то английский никакой — а что ты можешь сделать? Целый день ребёнок в школе — на продлёнку приходится оставлять. Бебиситтер — удовольствие дорогое. Да они все такие — эмигрантские детишки — забывают ненужный язык быстро, понимают, что им тут жить… и нам тут ещё… и ещё… но почему её так мало?! Почему когда только-только разберёшься, что к чему, когда только начинаешь что-то понимать, чувствовать, как она и прошла… А там у них, вон-вон в том окне на первом этаже: зал большой, шторы распахнуты, свет яркий и танцуют… вон они в ярких платьях-колокольчиках кружатся, и музыка такая лёгкая, и мужчины рядом ласковые… ах, как красиво кружатся… и музыка, музыка-то какая… почему ты не там, Женя?