След белой ведьмы

Алекс не пил более, внимательно смотрел на Кошкина да пытался разглядеть: не безумен ли этот блеск в его глазах? Слабо возразил:

– Не следует вам ехать… не сейчас.

Кошкин вдруг зло рассмеялся:

– Вы что думаете, я убить ее намереваюсь? Или ее мужа? Платон Алексеевич тоже испугался. Какие глупости! Петербург большой, я искренне надеюсь, мне с ней увидеться не придется.

Алекс иллюзий Кошкина не питал. Петербург маленький, ох какой маленький иногда! Но и мотивы товарища он понять мог.

Смертельного яда в крови Фёдора Руднёва при вскрытии обнаружено не было. Однако принимал ли он лекарства, что нарушили бы работу сердца?.. современная медицина не способна это узнать. Что касается хронологии перемещений Фёдора Руднёва в последние дни, то сумели восстановить следующее.

В ту ночь, когда Аглая Савина похитила последнюю свою жертву, племянник у нее не ночевал. Его видели под окнами Алифановых, как всегда поджидающего Ирину – но Ирина к нему не вышла и к себе войти не позволила. На этом твердо стояли все члены семьи да обслуга. После же Руднёв обосновался в трактире на соседней улице, где был завсегдатаем, и там-то припомнили, что около полуночи в заведение вошла прилично одетая женщина с плотной вуалью на лице. Спросила Руднёва. Кто она была, о чем говорили, да долго ли – никто толком сказать не мог: в трактире имелись кабинки, разделенные тканевыми завесами, и Руднёв занял отдельную, по своему обыкновению. Ушел из питейного заведения он под утро, один и на своих ногах, причем был вполне даже трезв.

Свидетелей тому нет, но очевидно, что поехал к особняку Кулагиных: следил за дверями, да стал свидетелем того, как Лиза с отцом собирается на вокзал. Помчался следом, разумеется. Купил билет (Руднёва узнал кассир) да телеграфировал тетке, что срочно уезжает. После сел в вагон. Руднёв был осторожен до крайности: ни Кошкин его не заметил, ни Лиза, покуда он сам с нею ни поздоровался. Однако и маневр с похищением Лизы стал для него сюрпризом: Руднёв остался в поезде и опомнился только на следующей станции.

Нашлось уйма свидетелей тому, как молодой хорошо одетый мужчина мечется по платформе, ищет кого-то да посылает страшные проклятия в адрес тех, кто помочь ему не может. Поезд готовился к отбытию – но мужчина в него не сел. Продолжал буйствовать, даже драку с кем-то затеял. Решено уж было за полицией послать, когда… Руднёв вдруг схватился за грудину, побагровел лицом да согнулся пополам. Будто пьяного в шторм его некоторое время носило туда-сюда – а после, неловко шагнув, он свалился аккурат между платформой и набирающим ход поездом.

Паровоз еще не разошелся, и тело, к удаче судебного медика, покорежило не слишком сильно.

Кем была та женщина в трактире, да не померещилась ли она выпивохам – Алекс сим вопросом предпочел не интересоваться…

– И что же насчет Ирины? – хмуро спросил он у Кошкина. – Вы уверены?

– Как никогда. У меня было время подумать, я не только что это решил. Еще до того, как про ее замужество узнал.

Кошкин все-таки прекратил любоваться игрой света на хрустале, и залпом допил то, что оставалось в бокале.

– Что ж, примите мои поздравления, в таком случае, – вяло отозвался Алекс. – Удачи вам в столице.

– И вам удачи, мой друг. Раз уж вы сами упомянули освободившееся после Образцова место… оно ведь действительно пустует. Словом, я рекомендовал Платону Алексеевичу способствовать тому, чтобы на место это усадили вас.

Алекс поперхнулся:

– С какой стати? У меня и опыта совершенно нет!

– У кого довольно опыта в полиции, не пройдут возрастной ценз. Да и вовсе не мешало б почистить кадры после Образцова. Вы служивый, Алекс, хоть и бывший. Имеете награды. И отлично показали себя в расследовании громкого дела. К тому же вот-вот станете зятем самого Кулагина – а это значит, отпор Савиным сумеете дать. Разумеется, вы вот-вот получите наследство, и служба да жалованье вам, может, и не нужны… и все же наследство ваше вы могли бы потратить более разумно.

– Мог бы… – пробормотал Алекс, пытаясь собраться с мыслям. Отставил бокал и заговорил, осторожно подбирая слова. – По поводу того револьвера, Степан, из которого застрелили Аглаю… Вы сами признали, что именно у Кулагина немало причин ее убить. По ее вине, а то и прямому совету Руднёв едва не добрался до Лизы, его дочери! Влез в окно ее спальни! А главное… я уверен, именно Аглая убила его жену. Анна Савина всего-то хотела защитить младшую сестру, спасти от позора. Собиралась взять на воспитание ее ребенка! А Аглая толкнула ее с высоты. Более того, подделала письмо и все эти годы заставляла думать, будто жена предала его. Вы бы сами простили такое?!

Кошкин не ответил. Смотрел на него бесстрастно, хоть и с сочувствием.

– Я – не простил бы! – разгорячился Алекс. – Так что, если Кулагин солгал о пропаже револьвера? Что – если он ее и убил!

Алекс тотчас пожалел, что сказал это столь громко. Опасливо бросил взгляд на двери и заговорил куда спокойнее: