След Бешенного

- Письмо? От кого? О чем? - Роджер буквально кипел от нетерпения.

Как будто речь шла об удавшемся воскресном пикнике с традиционным американским барбекю, Стивен ровным голосом сообщил:

- В письме излагалась схема перевода денег, как считается, принадлежащих Можаеву, с известных швейцарской прокуратуре счетов и еще не известных, что, как ты понимаешь, наиболее для него в данном положении интересно, на новые, совершенно чистые финансовые счета в ряде провинциальных американских банков. Я не крупный финансовый эксперт, но даже мне понятно, что эта схема просто гениальна. Нет сомнения, что именно она и послужила главной приманкой для приезда господина Можаева в Америку, а вовсе не инаугурация Буша.

- Но нам-то что до этой гениальной схемы? Не мы же с тобой ее придумали? А нужный нам результат налицо - господин Можаев у нас в руках, - сказал прагматичный Лайн и уже совершенно спокойным голосом спросил: - Что тебя тревожит, Стив?

- Тревожит меня стоящая под письмом подпись, - продолжал мурыжить своего давнего босса и нынешнего вождя Стивен.

- И чья же там подпись? Не Президента ли Буша? - сыронизировал Роджер.

- В третий раз не угадал. Твоя хваленая интуиция стала изменять тебе, босс, - нарочито печально заметил Стивен. - Письмо подписано Брюсом Рубинстайном...

- Час от часу не легче! - удивленно воскликнул Лайн. - Не один десяток лет я знаю, что этот благообразный старый еврей жаден, как голодная акула. Но неужели в мире совсем нет предела корысти и алчности!

К чести Роджера Лайна надо сказать, что сам он был бессребреник и настоящий идейный борец за дело, которое считал правым. Деньги же он рассматривал как инструмент, способствующий скорейшему достижению цели, например, посредством подкупа.

- Не знаю, известно ли тебе, Роджер, что наш дружок Брюс крутил какие-то темные делишки с господином Можаевым через свой швейцарский банк, который, в свою очередь, тесно связан с "Бэнк оф Нью-Йорк", и господин Можаев проводил через эти банки какие-то сомнительные крупные суммы?

- Иными словами, можно сказать, что Брюс является одним из фактических хозяев "Бэнк оф Нью-Йорк"?

Роджер получил эту информацию довольно давно, но не придал ей тогда особого значения. Брюс Рубинстайн никогда не был, не будет и не может быть одним из них. Он навсегда останется исполнителем, который за большие деньги готов выполнить любое поручение.

- Боюсь, что финансовые комбинации господина Рубинстайна настолько хитроумны и запутаны, что я в них не разберусь, - признался Стивен. - На кой черт он засветился в этой компрометирующей ситуации? - с недоумением продолжал он. - Ведь наверняка именно Брюс способствовал переводу денег господина Можаева на Запад, и, безусловно, не безвозмездно.

- Ничего не понимаю! Он жаден, но и хитер. Неужели ему на этот раз изменило чутье? - недоумевал Роджер.

- Но у него могли быть какие-то свои, неизвестные нам причины, по которым он и выманивал господина Можаева в Америку, и в очередной раз сыграл нам на руку.

- Свои причины? - переспросил Роджер. - Эти причины могли быть только большими комиссионными за изобретенную схему перевода денег. Стив, неужели тебе нужно объяснять, что меня беспокоит?

- Конечно, нет. Я, как и ты, опасаюсь, что эту историю разнюхают журналисты, и опять пойдут статьи о том, что Брюс Рубинстайн вызвал в США господина Можаева по прямому приказу ЦРУ.

- Увы, его тесная связь с нами уже давно не секрет. Но меня возмущает другое: он проявил непозволительную инициативу и опять непрошеный выполз под прожектора масс-медиа. Помнишь, Стив, как тогда в деле Иран-контрас после успешной операции по продаже оружия, которую мы ему санкционировали, он получил на свой банковский счет десять миллионов долларов от султана Брунея, но после разразившегося оглушительного скандала в прессе вынужден был вернуть их, объявив, что деньги к нему на счет поступили по ошибке?

- Конечно, помню. И даже могу себе представить, какое потрясение испытала его душа - отдать, с его точки зрения, честно заработанные миллионы.

- Да уж, наш мудрый Брюс - живое воплощение характерной еврейской алчности, - припечатал своего давнего и полезного агента неумолимый Роджер.

При том, что официальная политика Вашингтона всегда была направлена на поддержку Израиля, и ее носители не жалели обвинений другим странам в антисемитизме, правоверные протестанты, к которым причисляли себя и Лайн, и Паркер, в глубине души евреев не любили и даже презирали.

- Я терпеть не могу, - развивал свою мысль Роджер, - когда люди типа Брюса, которые за хорошие деньги без раздумий продадут собственную матушку, проявляют инициативу в политических вопросах. Как только в программах новостей по ТВ и в газетах его имя появится рядом с именем господина Можаева, обязательно пойдут пересуды о том, что в этом деле замешано ЦРУ. Это вам не русский "крот" в ФБР! Ведь мы планировали всю эту историю с господином Можаевым так, чтобы даже наша тень в ней не мелькала.

- Тебе прежде всего надо как следует всыпать Брюсу, - сказал Стивен.