След Бремера

Получить откровения посредством факарама сейчас было необходимо. Яма находился на распутье и собирался либо поехать в Бовангру, либо возвратиться к старосте для отчета, либо продолжать наблюдения здесь. На первый взгляд, все варианты обоснованы и хороши, но привести могут к совершенно разным последствиям, а Яма желал абсолютного успеха. Кроме того, так он мог получить не только намеки на лучшее решение, но и обрести новую трактовку последних событий, узнать скрытое.

Факарам делает мысли подобными струящейся воде, которая способна влиться в океан подсознания. Обычно разум плавает на поверхности этого океана, но факарам позволяет сделать разум как будто более тяжелым. Тогда сознание начнет опускаться в пучину бессознательного, где путник увидит реальность в виде образов и повстречает ответы на свои вопросы.

Такие ответы никогда не бывают конкретными и простыми, но они всегда отражают истинное положение вещей. Староста Ирвинг говорил, что их источник – даже не подсознание, а сам эфир, который объединяет мысли и чувства всего человечества.

Любая сакральная практика могущественна ровно настолько, настолько опасна для практикующего. Когда получаешь контроль над глубинными механизмами своей души, то любая ошибка или неосторожность могут быть столь же пагубны, как если бы человек контролировал в своем организме течение крови. Яма помнил, как один парень в деревне решил провести факарам, но из-за юношеской неумеренности и недостатка опыта не рассчитал силы на обратный путь. Он как будто впал в беспробудный сон и продолжал спать, пока тело не умерло от истощения.

Главное – вовремя остановиться и всплыть обратно, иначе можно погрузиться слишком глубоко и остаться погребнным в пучинах, где превратишься в один из образов подсознания, станешь персонажем своего или даже чужого сна. Дилемма в том, что чем глубже погружаешься, тем больше можешь узнать: видения из снов превращаются в откровения, вместо банальных истин проступают очертания ответов на мировые загадки. Однако нет толку в сундуке с сокровищами, если ты вцепился в него руками, находясь на дне моря.

Но сложно не только всплыть, но и погрузиться. Вчера у Ямы ничего не получилось. Хотя он делал все правильно: с самого утра начал замедлять сознание, чтобы оно стало достаточно тяжелым и смогло погрузиться в пучины личности. Эмоции затушил, как свечи в канделябре, в пещере спокойствия укрылся от ветра страсти. Пульс замедлился почти вдвое, дыхание стало подобно морским приливам и отливам. В таком состоянии Яма провел весь день, а когда вытянулся на постели и приготовился к факараму, то долго скользил вдоль поверхности подсознания, как будто море, в которое он собрался погрузиться, покрылось льдом. Он пытался пробиться в пучину и найти ответы на все желанные вопросы, но только скользил по темному прозрачному льду, сквозь который виднелись манящие недоступные образы. Наконец он провалился, но его встретили не откровения факарама, а обыкновенные сны. Яма вырвался из грез и попытался сконцентрироваться, но снова разум был не той консистенции, чтобы слиться с подсознанием. Пришлось смириться с неудачей.

Сегодня Яма начал день так же, но применил все известные ему вспомогательные средства. Устроив соляную ванну и максимально полно заглушив все органы чувств, он добился особого состояния невесомости и пугающей неопределенности, как будто лишился физического тела и теперь плавал в первозданном эфире. Идеальные условия для факарама.

Началось.

Словесные мысли, до этого похожие на змеек с буквами на спине, сплелись в клубок и превратились в единое целое – изумрудного цвета шар. Чернила, которыми на змейках были написаны слова и предложения, стекли и образовали сферический сгусток бессловесного мышления. Два шара были связаны тонким чернильным канатиком, который стал удлиняться. Зеленый шар – пустая оболочка сознания – остался на поверхности как поплавок, а чернильный – преобразованное сознание – медленно двинулся вниз, в пучины подсознания. Вода к воде.

Теперь Яма лишился словесного мышления и воспринимал видения на уровне ощущений и интуиции. Словно в сновидении, в котором проснулся, но не до конца – оставшись в плену удивительных образов и фантастического сюжета. Самое главное, он осознавал себя и помнил, зачем пришел сюда.

Он оказался в Ажене, гулял по его улицам. Солнце светило бледным колышущимся фонарем, словно проглядывало сквозь толщу воды. Город выглядел точно так же, как в реальности, но стал меньше: в нем остались только те места, которые Яма успел посетить. Жители занимались своими делами и двигались настолько медленно, что он мог пересечь улицу, пока горожанин делал один шаг.