След бури

— Что — всё? — Кирилл ухмыльнулся, приближая своё лицо к ней. — Убила своего ребёнка? Потом Вигена? Хотела убить Младу? Зачем? И с Квохаром ты спала, наверное, чтобы быть со мной? Что за чушь!

Геста смотрела на него расширенными глазами и мяла в пальцах платок. Её щёки заливал румянец то ли стыда, то ли злости.

— Да, всё только ради того… — она помолчала, а потом прищурилась. — Даже больше. Сделала бы ещё больше, если бы понадобилось.

Кирилл в ужасе шагнул прочь от неё. В её словах была ледяная уверенность. Она действительно сделала бы ещё больше, пошла бы по головам, если бы случай не остановил её. Неужели она считала, что это поможет ей? Заставит Кирилла быть всегда рядом?

— Что стало бы следующим шагом? Ты навела бы на меня морок? Заговор? Что? Или ты уже успела наворотить других дел?

Геста недолго раздумывала, уперев взгляд в пол. Потом усмехнулась, жёстко и холодно. Подняла голову.

— Хорошо, что ты сам решил казнить Младу, иначе это за тебя сделала бы я.

Показалось, Кирилл на мгновение оглох. Мельчайшие звуки, наполнявшие дом и комнату, пропали. Перестал покашливать стражник за дверью, затих далёкий звук ударов молота о наковальню в кузне. Зашумела кровь в ушах, а голова стала тяжёлой, как гиря. Проклятье, да она точно тронулась умом!

— Да когда же ты поймёшь, что Млада тут ни при чём? Нас никогда ничего не связывало!

Геста молчала и неподвижно смотрела на него. Кирилл взял её за плечи и тряхнул со всей силы.

— Нет. Она виновата во всём, — наконец прошептала девушка задушевно, склоняясь к его уху. — Из-за неё происходит это всё. Рушится моя жизнь. Летит в пропасть. Из-за этой проклятой девки. И твою она тоже разрушит.

— Ты сумасшедшая, Геста… — поражённо выговорил Кирилл. — Проклятье, ты чокнулась. Я не собираюсь казнить Младу! И она не виновата в твоих бедах. Только ты сама.

Он отпустил её плечи и взглянул на рубаху, всё ещё зажатую в пальцах. Кто знает, может на ней уже какое-то колдовство? Если Геста сумела связаться с Грюмнёрэ, то ведьму разыскать для неё проще простого. Да хотя бы та же Малуша, которая вдруг воспылала к своей госпоже необъяснимой любовью и преданностью.

— Грюмнёрэ вы не поймали, а значит, он настигнет её рано или поздно. А если нет… Я достану твою шлюху, куда бы ты меня ни отправил, — прошипела она, делая шаг к Кириллу. — Сколько бы ты её ни защищал. Хоть в землю меня закопай, а я и оттуда её достану. Так что лучше убей её сам. Так она будет меньше мучиться.

— Ты считаешь, я позволю тебе это сделать? Причинить вред кому-то из моих людей? Хватит. Ты и так сделала уже слишком много.

Геста коротко рассмеялась, запрокинув голову.

— А как ты меня остановишь? Как? Пусть я отправлюсь на Клипбьёрн, а всё равно дотянусь. Ты растоптал всё лучшее, что во мне ещё оставалось. Пусть дома меня будут считать твоей подстилкой, которая не сгодилась ни на что, кроме как ублажать тебя в постели, но я по-прежнему дочь конунга. И никакая приблудная девка не сможет занять моё место рядом с тобой. Уж поверь!

Горячая вспышка ударила Кирилла по глазам изнутри. Он резким движением накинул Гесте на голову синюю рубаху. Завалил девушку на стол и сжал пальцами тонкую шею. Опрокинулись и погасли несколько лучин. Стало темнее, только горящий очаг бросал длинную тень Кирилла на стену. Он чувствовал, как бьётся жилка над ключицей Гесты, видел даже через ткань, как она открывает рот в попытке глотнуть хоть каплю воздуха. Но он держал крепко. Хрупкие пальцы цеплялись за его запястья, царапали, но в них было слишком мало сил и с каждым мгновением становилось всё меньше. Геста молотила ногами по полу, стараясь найти хоть какую-то опору, и хрипела. Тихо, страшно.

В какое-то мгновение он подумал отпустить её. Возможно, преподнесённого урока было бы достаточно, чтобы осознать все свои ошибки. И почувствовать, что за них бывает расплата. Но точно кистенем в голове билась мысль обо всём, что она натворила. Она ничему не научится. Никогда.

Кирилл стиснул пальцы сильнее. Рубаха на спине намокла от холодной испарины и прилипла к коже. Висок начала сверлить знакомая боль, загудел в голове тот самый голос. Геста извернулась, из последних сил дёрнулась в сторону. Хрустнули позвонки на её шее где-то под затылком. Руки девушки бессильно упали. Круглый стол наклонился под тяжестью обмякшего тела и начал крениться всё больше. Кирилл отпустил девушку, чувствуя, как вздрагивают от напряжения мышцы. Стол окончательно скособочился и упал с громким грохотом. Погасла последняя лучина. Кирилл отступил на шаг, потом ещё на один. И так, медленно, дошёл до постели, опустился на неё.

Боль в виске стихла, а слепая ярость схлынула, как волна прибоя. Снова пробежал озноб, поднимая волоски по телу. Кирилл старался не смотреть на труп Гесты на полу. Неподвижно он глядел в потемневшее окно, за которым незаметно отгорел закат, а потом перевёл взгляд на свои ладони. Он гнал паскудную мысль от себя дальше, но та возвращалась снова и снова. Он мог не убивать Гесту. Мог, но хотел. Убить, раздавить, чтобы избавиться от неё навсегда. Разве она этого не заслужила?