След бури

Хальвдан натянул чистую рубаху, а поверх — плащ, и лишь гридень заглянул к нему, чтобы доложить обо всём, как положено, вышел из шатра, чтобы вместе с остальными старшинами оказать подобающее гостеприимство новручанам.

Возглавлял дружину князя Градислава не кто-то из мелких бояр, которые и выбираются-то из своих хором только на ярмарку или по большому принуждению — на совет или вече. Вёл её за собой сам Вышата — один из воевод, прославленный в битвах не меньше, чем любой из ярлов конунга Ингвальда. Уважал и ценил его Градислав столь же высоко, как когда-то Бажана, хоть Вышата был моложе: ещё не разменял пятого десятка. Всё так же возвышалась его голова над остальными — такой солидный рост не спрячешь — всё так же гремел раскатистый голос. Ещё с юности, когда всех их: и Кирилла, и Хальвдана, и будущего воеводу — ещё держали за желторотых птенцов в гнезде детинца, Вышату во дворе было слышно задолго до того, как он появлялся перед глазами.

Вот и теперь парни расступались, только заслышав его. Отороченная куньим мехом шапка проплыла над чужими головами, и воевода вышел к главному костру перед старшинскими шатрами.

— Здрав будь, Вышата, — пристально оглядывая бывшего выученика, поздоровался Бажан.

Тот, вмиг растеряв суровый вид, улыбнулся во всё лицо и поспешил к нему, протягивая руку для приветствия.

— И вам поздорову! — он поочерёдно пожал запястья всем, а Бажана заключил в крепкие объятья. — А ты совсем не изменился за эти лета. Небось, по-прежнему меня на лопатки уложишь, коль схватимся?

Воевода что-то пробормотал, польщённый тёплой встречей. А Вышата обратил взор на Хальвдана, и улыбка сползла с его губ. Не сказать, что в прошедшие времена они особо друг друга любили. И соперничали, бывало, и дрались крепко, за что получали выволочки от старшин. Глупости, конечно: что было — то быльём поросло. Но залёг в душе осадок, который не позволял теперь радоваться прибытию Вышаты, как Бажан. Оставалось только настороженно присматриваться и выказывать должное в таком случае уважение.

— Ты как будто ещё вырос, — Хальвдан скупо усмехнулся. — И всё так же бренчишь — за версту слыхать.

— А ты всё так же костей в языке не отрастил, — беззлобно парировал Вышата. — Мало я тебе когда-то тумаков за это выдал.

На том словесную перепалку обоюдно решено было закончить. Негоже воеводам цапаться, точно отроки, у всех на виду.

— Князь нас уж ждёт давно, — напомнил Бажан, и все, согласно закивав, последовали за ним.

Встреча Кирилла с отцовским воеводой прошла сдержанно и прохладно. Всё потому что не сам князь отца о помощи попросил — его ближники сподобились. К тому же правитель нынче к долгим разговорам оказался не расположен. То ли ещё не прошла усталость после боя, то ли так тревожила его гордость нежданная забота отца, но Кирилл выглядел мрачнее некуда. И всё зачем-то кутался в плащ, хоть в шатре было не так уж прохладно. Щедро растопил Лешко очаг, ещё и факелов с полдюжины у стен расставил. Но взгляд князя то и дело терял сосредоточенность, а внимание уплывало, когда он погружался в свои мысли. Однако Кирилл быстро приходил в себя, стирал со лба испарину и снова принимался слушать рассказ Вышаты о его долгом пути сюда.

Порешили, что люди воеводы присоединятся к изрядно потрёпанному Левому полку Хальвдана. Тем паче тому предстояло остаться без предводителя, когда отряд верегов с ним во главе двинется к болотам. Вышата с интересом глянул на него, но выспрашивать подробности, почему так, не стал. Не слишком подивившись, выслушал он и предупреждение о колдовских вывертах жреца верегов. А может просто виду не показал.

Все старшины получили приказ готовить своих воинов к выходу на следующее утро и разошлись, дабы успеть ещё набраться сил перед новым сражением.

Хальвдан возвращаться к себе не стал. Походя, окликнул Вагни и сказал, что пора начинать. А сам ушёл за пределы лагеря и отыскал неподалёку небольшую прогалину. Самолично расчистил снег в серёдке, чтобы развести там костёр, нарубил и натаскал веток. Все это время он мысленно обращался к Хозяину леса, возносил тихую молитву, взывая к милости. Чтобы Праотец, чьим образом из многих являлся медведь, позволил своим сынам зачерпнуть из источника бесконечной его силы.

Когда совсем стемнело, начали подтягиваться вереги. Вагни притащил вычищенную шкуру, а остальные принесли с собой мастерски вырезанные ещё на Клипбьёрне фигурки Богов — без них справного ритуала не выйдет. Их расставили вокруг будущего костра, согласно значимости. Хальвдан, как и остальные, оголившись по пояс, опустился на колени напротив Праотца. Именно ему теперь, как старшему, предстояло провести своих людей тайной дорогой берсерков.