След черного волка

– Это ты много хочешь, воевода! – засмеялся Лютомер. – Моя сестра столько сказов знает, ее никому не переговорить!

– А вот и посмотрим! – воскликнул Красовит. – Давай через раз: я про своих рассказываю, потом ты про своих. Кто первый смолкнет, тот проиграл.

– Но не прямо сейчас? – улыбнулась Лютава. – А то и правда светает, а мы не спавши.

– Зачем прямо сейчас? Нам расставаться не скоро еще. Я теперь тут у вас, на Угре, жить буду. Городец буду строить, как князь повелел.

– А что в заклад ставишь?

– Ну… Перстень золотой! – Красовит поднял руку, показывая витое кольцо. – А вот ты что поставишь? Косу девичью разве что?

– А я… Коли проиграю, каждому из твоих отроков дам по невесте! Вам же на место садиться, хозяйство заводить.

Смолянские отроки, сидевшие вокруг Красовита, радостно загомонили. Он привел с собой три десятка отроков, чтобы они, по примеру пращуров, обживались на новых землях, и добыча невест была среди важнейших их задач.

– Это дело! – одобрил Красовит. – Это нам подходит.

Руку ему протянул Лютомер. С девкой мужчина все же об заклад биться не станет…

* * *

Ближе к полудню Лютомер пригласил гостей в обчину, где накрыли длинные столы. По одну руку от него сидели старшие из родичей, по другую – гости с Оки и Днепра. Красовит и Ярко оказались рядом; смолянский воевода молчал с непроницаемым видом, юный гостиловский князь косился на него без особого дружелюбия. Пришло время поговорить начистоту.

– Приехали мы к вам не по лисицу, не по куницу, а по красную девицу! – принялся за дело старший вятичский посол, Начеслав. – Сам ты, Лютомер, обещал нам сестру твою отдать в жены княжичу Ярогневу. Теперь, когда стрый его Святомер к дедам ушел и ему на отний стол садиться, без княгини никак нельзя. Прикажи невесте из дому собираться.

– Если обещал, то слова не нарушу, – заверил Лютомер. – Княжич вчера на Ярилиной плеши всех моих сестер видел – пусть выбирает любую из тех, что уже в возраст вошли.

– Князю в жены только старшая из дев пригодна, – заметил Живорад, вуй Ярко. – Сестра твоя Лютава. Раз уж той, какую мы чаяли взять, нету больше… дома.

Он так и не знал, верить ли в похищение Молинки Огненным Змеем, хотя за прошедшие дни в истинности этого их заверили все старейшины Ратиславля.

– И рад бы, да не могу! – с недрогнувшим лицом заверил Лютомер. – Она уж обещана.

– Кому? – воскликнул Богорад, впервые об этом слышавший.

Он надеялся, что молодой князь послушает разумных советов и отдаст вятичам засидевшуюся Лютаву.

– Да вот… подумываю за воеводу Красовита отдать. – Лютомер устремил взгляд на смолянского гостя. – Он мужчина видный, родом высок, к князю Зимобору близок, а теперь ему жить среди нас, нашу землю от врага беречь.

Еще вчера, рассказав Лютаве о встрече с Матерью и понимая, к каким последствиям для них обоих это ведет, он спросил: не хочет ли она пойти за Ярогнева? Но Лютава ответила «нет». За минувший год она слишком привыкла к мысли, что Ярко любит Молинку. И несмотря на доводы Обиляны, не верила, что это все‑таки ее судьба.

И тогда Лютомеру пришла мысль объявить Лютаву невестой Красовита – пока он слушал, как она смеется над воеводой, вмешавшимся в забавы молодежи. Красовит спокойно принимал насмешки побежденной русалки, отвечал добродушно, потом стал рассказывать о похождениях своей юности, когда участвовал в русальих игрищах вместе с другими смолянскими парнями. За разговором выяснилось, что он ровесник Лютомера, а выглядит старше только из‑за темных волос и бороды, мощного сложения и малообщительного нрава. Впрочем, уже не выглядит… Едва увидев Лютомера в свете костра, Лютава заметила в его волосах седину. Пепел Огненной реки ему смыть не удалось.

Средняя из вещих вил собиралась одарить Лютомера счастьем, но даже этого дара он не принял бы, если бы не было возможности поделиться с сестрой. Уходя из леса, он не бросит ее одну в избушке. Если Мать действительно хочет помочь ему, пусть пришлет наконец к Лютаве того загадочного жениха, который единственный может помочь ей выполнить завет духа‑покровителя! А обручение со смолянским воеводой можно тянуть сколь угодно долго – пока Лютава не поймет, в чем же ее судьба.

Ратиславичи воззрились на Красовита: тот остался невозмутим, только поднял руку, поправляя ус, чтобы скрыть усмешку. Лютава показалась ему не слишком красивой – он любил женщин попышнее и побелее, – да и ее слава волхвы и оборотня внушала настороженность. Но при новой встрече, особенно в свете дня, сидя в красивой бело‑красной сряде взрослой девушки на выданье, она уже не казалась страшной. Девка как девка, тоща вот, но это дело поправимое. Не хворая, это видно. Вон какая резвая да сильная! Было в ней что‑то такое – задевающее, заставляющее мысли снова и снова возвращаться к ней. Взять еще одну жену у угрян, да еще и сестру князя, раньше ему в голову не приходило, но если это предложил сам Лютомер – дурак он, что ли, отказываться? Поэтому Красовит лишь кивнул с почтительным видом, не выдавая, что сам впервые слышит об этом сватовстве.