След Фата-морганы

— Папа! К нам гости! — весело вскричала девчонка.

Дверь отворилась, и папа вышел на крыльцо.

5

— Ну, как новый глюк? — спросил Хозяин, подписывая очередное прошение о расширение отдела.

— Как все, — ответила секретарша. — Игра идет. Шестой сектор исправно гонит энергию. Только смотритель подал жалобу Высшему о превышении нами границ допустимого вмешательства.

Хозяин беззлобно рассмеялся.

— Суетной старикашка этот, из шестого. Что Высший?

Секретарша пожала плечами и промямлила что-то насчет инструкций о неразглашении. Хозяин ласково потрепал сотрудницу по щечке:

— А по неофициальной линии?

— По неофициальной — Высший озабочен происками террористов. Кто-то пытается нарушить баланс в системе. Здесь не до старых склочников.

6

Он почти не меняется наш волшебник. Я видела его давно, совсем соплячкой, а он все тот же. Аккуратно подстриженная седая борода, нос с горбинкой, светло-карие глаза. Я влюблялась в детстве в этого человека. Волшебник, он волшебник и есть, и даже сапоги у него волшебные: серебряного цвета с желтыми кисточками на отворотах.

Волшебник посмотрел долгим взглядом на нашу компанию, и сразу все понял. Мне отчего-то стыдно стало, как будто я в церковь в купальнике заявилась.

— Он меня спас, папа! — радостно провозгласила дочь, хватая Пташку за руку.

Папа вежливо улыбнулся, но тут же, спохватившись, изобразил восторг:

— Вы? Ее? — он хлопнул Пташку сперва по одному плечу, потом по другому. Рога над дверью угрожающе дрогнули, но не упали. Пташка слегка поморщился. — Да вы же — герой! Придется вас наградить. Входите.

Мы поочередно прошли в висящую на одной петле дверь. За спиной шедшего последним Дану Алисо рога, наконец, упали и, кажется, проломили крыльцо. Внутри оказалась вполне современная гостиная. Пушистый ковер на полу занимал большую ее часть. По краям его стояли кресла с великолепной бархатной обивкой и изогнутыми в виде звериных лап ножками. Гравюры на стенах изображали сцены корриды. На задвинутом в угол журнальном столике громоздились пачки нераспечатанных писем, и стоял агрегат, напоминающий помесь мясорубки с электрокардиографом.

Волшебник пинком ноги отбросил с дороги зеленый клубок, крякнувший при этом по-утиному, и сказал: «Садитесь». Мы дружно опустились в кресла, только девица послала Пташке воздушный поцелуй, вильнула напоследок… юбкой и выскользнула за дверь.

— Сейчас я вам дам такое…

Мне стало обидно. Такому подлецу еще и что-то давать? Пока волшебник плел что-то о чудесных свойствах подарка, я потихоньку запустила руку под кресло, нащупала там клубок… Клубок, еле слышно крякнув, скользнул в пальцы, я положила его на колени и прикрыла ладонью.

— О! Этот плащ принесет вам удачу! — Кажется, он собирался дарить плащ-невидимку. Попробуйте-ка потом поймать негодяя, у которого на плечах такая вещь!

Волшебник встал, подошел к стене, и перед ним тут же раскрылась дверца. Явственно запахло мышами. Волшебник скрылся в кладовке и через минуту появился пыльным, но довольным. Под мышкой он нес туго скатанный синий плащ. Когда он развернул подарок, я не удержалась от возгласа: по темно-синему фону светлячками мерцали звезды. — Красиво, черт побери!

— Повернитесь. — сказал он Пташке. — Сейчас примерим.

Пташка подскочил и повернулся, подставляя плечи… В голову я не попала, зеленый клубок угодил в шею, чуть пониже линии волос. Пронзительное кряканье, мгновенное зависание в воздухе, потом клубок метнулся к окну и вылетел. Стекла так и брызнули в стороны.

Пташка тут же ткнул в мою сторону револьвером, но по шее нашего «героя» уже растеклась грязно-белая жижа с запахом навоза. Волшебник схватился за сердце: «Ах, принцесса, я вас сразу не узнал!»

— Послушайте, если засунуть ее в чулан, будет гораздо спокойнее, — с мрачной миной предложил Дану Алисо.

С волшебником драться я не могла, он мне слишком уж нравился. Я пошла в чулан добровольно.

Кладовка, как кладовка, пошире многих. Стеллаж до самого потолка заставленный коробками, шкатулками, сундучками, заваленный свертками всех размеров и пересыпанный сухими цветочными лепестками. Мышам есть, где разгуляться. Окна в кладовке отсутствовали, но стеллаж сам светился не хуже окна, так что при желании можно было разглядеть наклейки на свертках. Я развлекалась этим минут пять.

«Хлоп!» — на меня упала коробка и рассыпала по полу бумажных арлекинов. Стеллаж почему-то дрожал, и с полок его со стуком и шорохом валилось их разноцветное содержимое. Дрожь передалась стенам. Землетрясение?! Я подскочила к двери и принялась колотить. Дверь гулко ухала под ударами, но не открывалась. У меня устали руки, потом обмерло сердце. Как можно выразить словами то, что происходило? Я просто умирала. Тело сотрясала дрожь. Из меня медленно вытягивали душу: по ниточке, по связочке, отрывали живое. Мучительно хотелось оттолкнуть что-то, что никак не хотело отделяться. Кажется, я упала и билась на полу, и никак не могла протолкнуть крик сквозь сжатые судорогой зубы.