След крови

Куда более мрачно была настроена кучка изможденных творцов. Взошедшее между далекими утесами на востоке солнце освещало их осунувшиеся лица, опухшие глаза и растрепанные волосы. Они угрюмо собрались вокруг углей костра, пока Стек Маринд возрождал пламя, подбрасывая в него кусочки трута и прочего горючего материала. Жуя полоски мяса, зажаренного минувшей ночью, все ждали, когда закипит единственный маленький котелок с чаем.

День обещал быть невыносимо жарким, скаля железные клыки. Солнце уже сияло вовсю, и ни единое облачко не осмеливалось вторгнуться на лазурную гладь неба. Мы стояли или сидели, слыша, как шумит кровь в ушах, и ощущая на языке вкус чая, смешанного с песком пустыни, и руки наши дрожали, будто пытаясь дотянуться до конца путешествия.

Где-то неподалеку послышался пронзительный вопль харашала, жестокого ящера-стервятника, обитающего в Великой Суши. Эта тварь могла почуять запах горелых костей, бесформенных обрывков человеческой кожи и потрохов, закопанных в неглубокой яме с подветренной стороны от лагеря. Голос ее будто насмехался над нашей вновь обретенной энергией, и вскоре мы не чувствовали ничего, кроме тяжкого бремени вины. Мир и, по сути, сама жизнь существуют исключительно внутри нашего разума. Мы сами раскрашиваем их в разные цвета, и каждый раз, когда судьба дарует спасение одному, она поворачивается своей волосатой задницей к другому. Мы стояли все вместе и в то же время поодиночке, объединенные лишь самыми неприятными чувствами.

Хотя, возможно, были и исключения. Потирая шишку на виске и что-то гудя себе под нос, Крошка Певун отошел в сторону, чтобы наполнить ямку, а Блоха и Мошка с ухмылкой глядели друг на друга, что случалось раздражающе часто. У обоих были ссадины на голове, и они готовы были уже схватиться за ножи, но их остановило предупреждающее ворчание Крошки.

Господин Амбертрошин налил вторую кружку чая и подошел к экипажу, где его ждал выставленный на подножку ночной горшок. В ответ на его стук приоткрылась деревянная ставня, куда он просунул кружку, и тут же захлопнулась, лязгнув засовом. Взяв горшок, кучер отправился его опорожнять.

– Довольно-таки тяжелый горшок для старухи, – проворчал Тульгорд Виз, глядя ему вслед. – Видел, Стек? Арпо?

Охотник прищурился, но, возможно, причиной тому был лишь дым, окутавший его обветренное лицо. Арпо, однако, нахмурился:

– Ну… вчера она нажралась за двоих, так что ничего удивительного.

– Точно? – Тульгорд Виз бросил взгляд на экипаж и почесал заросший щетиной подбородок.

– Там наверняка жутко жарко, – задумчиво проговорил Апто Канавалиан, – несмотря на тень. Ни одной щелочки.

Арпо отправился проведать свою лошадь, и мгновение спустя его примеру последовал Тульгорд. Стек уже оседлал своего полудикого коня, который стоял неподалеку, жуя траву, какую удалось найти. Господин Амебртрошин вернулся с выскобленным горшком, убрал его в багажник, запер замок и занялся мулами. Остальные также предавались всяческим рутинным занятиям либо, в силу своего привилегированного положения или высокомерия, ничего не делали и просто наблюдали. Глазена Гуш и Ласка расчесывали золотистые локоны Красавчика, а Пустелла, собрав постель, затем зашнуровала на ногах Гума его ботинки высотой по колено.

Свернув лагерь, мы были готовы отправиться в дальнейший путь.

Ко мне подошли Калап Роуд и Борз Нервен.

– Слушай, Блик, – тихо произнес Калап, – никто даже не рассказал Певунам о твоем вчерашнем договоре, а у меня все еще есть желание его оспорить.

– Значит, слово госпожи тебя не убедило?

– С чего бы вдруг? – спросил он.

– Меня тоже, – вставил Борз. – Почему, собственно, ты? Она на меня даже не взглянула, а я выгляжу куда лучше.

– Это определенно связано с той историей, – ответил я. – Вряд ли я мог заинтересовать такую женщину, как Пурси Лоскуток, в каком-то ином смысле. Борз Нервен, я начал рассказывать, и она желает услышать, чем все закончилось.

– Но ведь это совершенно невероятная история!

В ответ я лишь пожал плечами:

– История есть история. Вам что, нужно изложить каждую подробность, каждую мотивацию героев, чтобы вы все поняли? Вам необходимо точно знать, что действие происходит в определенном темпе и в полной мере раскроется в ожидаемое время? Я что, раб ваших ожиданий, сударь? Разве рассказчик не служит исключительно сам себе от начала до конца?

– Всегда так считал, – фыркнул Калап. – В конце концов, кому нужны слушатели? Но сейчас все-таки несколько иная ситуация.