След крови

– Вовсе не обязательно. Я знаю эту историю. Возможно, не столь точно, как воспроизводил ее Калап Роуд, но постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Уж всяко лучше, чем твоя собственная история, – пробормотал Апто, – которая вполне может всех нас погубить, прежде чем ты ее закончишь.

– Не согласна, – заявила Пурси Лоскуток. – Блик должен мне свою историю.

– А нам он теперь должен другую! – рявкнул Тульгорд Виз.

– Вот именно! – нараспев произнес Борз Нервен, который, несмотря на весьма скромные творческие способности, отнюдь не был глупцом.

– Я возьму на себя дополнительное бремя, – сказал я, – признав тем, что и впрямь сыграл некую незначительную роль в судьбе несчастного Калапа Роуда…

– Некую незначительную роль? – фыркнул Стек Маринд.

– Воистину, – ответил я, – ибо разве я не утверждал со всей ясностью, что моя история носит лишь поверхностное сходство с нашей нынешней реальностью?

Пока все размышляли над моими словами, господин Муст спустился с экипажа, чтобы достать из сундука свои мясницкие орудия. О, этот человек владел многими умениями и был почти столь же практичен, как Сардик Фью.

Разделка человека, по сути, мало чем отличается от разделки любого другого крупного животного. Нужно быстро удалить внутренности, затем освежевать тушу и обескровить ее настолько, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Разрубленные части мы обычно подвешивали к крючьям сзади экипажа, из-за чего на дороге оставался кровавый след, впрочем имевший вполне символический смысл. Так или иначе, господин Муст работал с проворством знатока, разрезая хрящи и сухожилия, и вскоре сочащиеся кровью куски того, что недавно было Калапом Роудом, уже болтались на задке экипажа. Голову его пинком отправили в сторону неглубокой ямы, вместившей в себя шкуру и потроха несчастного.

Повергает ли подобное в шок? Взгляните на окружающую вас толпу. Вообразите разрубленные тела, лишенные жизни. Ужас, который вызывает у вас подобная картина (надеюсь, что вызывает), представляет собой замысловатую смесь. Лик жизни, вместилище слов, океан клубящихся мыслей, от которых вспыхивают глаза. Изящество, движения и чувство, что перед тобою творение времени (каковым ты, несомненно, являешься), с прошлым, настоящим и будущим. Единственный шаг – и ты с легкостью можешь оказаться на его месте, перенесясь в мир разрубленного мяса и красных костей, утраченного будущего и пустого взгляда мертвых глаз… Может ли быть хоть какое-то путешествие столь жестоким и пугающим, как это?

Ответ: да, когда оно сопровождается бурчанием в желудке и аппетитным предвкушением, от которого текут слюнки.

Будет ли трусостью отвернуться от занятого своим делом господина Муста, любуясь небом и горизонтом или, возможно, с деланым интересом хмуро наблюдая за настороженными взглядами лошадей и мулов? И уж точно не встречаясь глазами ни с кем из людей. Будет ли это проявлением малодушия? О да, безусловно.

Бедняга Калап Роуд. Как же меня мучает совесть, какое горе я испытываю!

Когда мы двинулись дальше, Борз Нервен подобрался ко мне поближе:

– Это было гадко с твоей стороны, Блик.

– Когда мышь загнана в угол…

– Ну, положим, ты меньше всего похож на мышь. Скорее уж на змею, которую мы пригрели на груди.

– Рад, что ты внял предостережению.

– Не сомневаюсь. Я, знаешь ли, мог все выложить начистоту. И ты бы теперь лежал рядом с Роудом, а мне бы ничто не угрожало.

– Хочешь, чтобы я продолжил свой рассказ, Борз? Перечислив всех прочих любовников той женщины, у которой имелись братья?

– Во второй раз не сработает.

– Готов поставить свою жизнь на то, что Крошке Певуну хватит самообладания?

Борз облизал губы.

– Так или иначе, теперь у тебя две истории, и Пурси это не нравится. Она крайне недовольна тем, как ты поступил с Калапом, воспользовавшись ее историей. Бедняжка тоже чувствует себя виноватой.

– Весьма проницательно с твоей стороны, Борз.

– И впредь она больше не будет к тебе снисходительна.

– Воистину.

– Думаю, ты уже труп.

– Борз! – взревел Тульгорд Виз. – Развлеки нас! Спой, парень, спой!

– Но у нас уже есть ужин!

– Может, нам не помешает десерт, Мошка? – рассмеялся Крошка.

– Угу, десерт.

– Блоха?

– Нет, спасибо.

Его братья остановились и уставились на него. Лицо Блохи приобрело страдальческое выражение.

– У меня уже шестой день запор. Во мне куски четырех человек, да к тому же поэтов. Плохих поэтов.

Руки Крошки дрогнули.

– Десерт пойдет тебе на пользу, Блоха.

– С медом, – предложил Мошка. – Если сумеем найти улей.

Блоха нахмурился.

– Ну, может, парочку глаз, – согласился он.

– Борз! – рявкнул Крошка.

– Сейчас! Слушайте, это отличная песня. Она называется «Ночь наемного убийцы»…

– Но рыцари не могут быть наемными убийцами, – возразил Арпо Снисход. – Таково правило. Рыцари не могут быть наемными убийцами, равно как чародеи не могут быть оружейниками, а нищенствующие монахи непременно должны пользоваться палицами и дубинками. Все это знают.

– Пальцами? – нахмурился Тульгорд Виз.

– Палицами. – Борз ошеломленно огляделся вокруг.

– Давай уже пой, – приказал Крошка.

– Мумммуммимммумммиии! Ооолоолооолоо!