След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше

Он коснулся отвисшими губами холодной глазури, пробуя на вкус гладкий узор печати изготовителя. Красный кончик языка прошелся по острому краю горлышка. Принюхавшись и фыркнув, демон погладил бутыль пальцами и уселся среди мусора. Подобно крошечным пожирателям плоти, существовали столь же крошечные невидимые создания, хранившие воспоминания о вкусе и запахе. Могло пройти полночи, прежде чем сосуд отдаст последнюю каплю.

— Тебя никогда не интересовало, что стало с Похотью?

Тошнот Неопрят прищурил крошечные глазки, скрытые в отвисших складках жира, но единственным ответом ему стало лишь громкое несдержанное извержение газов откуда-то снизу. Протянув жирную грязную руку, он снял с груды гниющих овощей толстого червяка и осторожно положил его на язык, который тут же исчез во рту. Послышались короткий хруст и чавканье.

— А ведь казалось, — продолжала Сенкер После, подавляя зевок, — что из всех нас она была самой… упорной.

— Может, потому мы никогда ее и не видим, — прохрипел Тошнот, обводя вокруг рукой. — Этот переулок стал воплощением тяжелых времен, которые для нас настали. Ничего больше нет, кроме отощавших крыс, пищащих личинок и робких воспоминаний о былой славе. Не говоря уже о нашем жалком собрате Инебе Кашле.

— Это твои воспоминания, а не мои, — сказала Сенкер После, морща маленький, похожий на пуговку нос. — Слава твоя покоилась на излишествах, и все они были, на мой вкус, чрезмерны. Так что этот переулок и его скромное существование вполне меня устраивают. — Она вытянула свои не слишком чистые голые ноги, устраиваясь поудобнее среди мусора. — Не вижу никаких причин уходить и еще меньше — жаловаться.

— Аплодирую твоему постоянству, — проговорил Тошнот, — и твоей уверенности в себе, пока ты валяешься тут ночь за ночью, наблюдая, как я превращаюсь в ничто. Взгляни: от меня остались сплошные складки кожи. Даже запах мой сменился с отвратительной вони на заплесневелый и земляной, будто я всего лишь гниющий пень на каком-нибудь солнечном лугу. И прошу простить меня за кажущуюся бестактность, но ты тоже далеко уже не та, что прежде, моя дорогая. Кто в последнее время поддался твоим чарам?

— Никто. Но, честно говоря, меня это особо и не волнует.

— Так и будешь тут прозябать, пока не исчезнешь, Сенкер После.

— Пожалуй, ты прав, — вздохнула она. — Надо что-то делать.

— Например?

— Потом подумаю. Смотри, вон ползет отличный толстый червяк — вон там!

— Вижу. Увы, слишком далеко.

— Ну ладно, — сладко улыбнулась Сенкер После. — Спасибо за приятную беседу.

Сундук был полон монет: золотых, будто закат, и серебряных, будто выбеленных мочой. Для измученного взгляда Эмансипора их блеск напоминал яд. От богатства не стоит ждать ничего хорошего. Вообще ничего.

— Мы святые достославного труда, — сказал человек по имени Имид Факталло.

— Похоже, весьма достойный титул, — заметил Бошелен, который стоял возле двоих жителей Дива, заложив руки за спину.

Эмансипор развел неподалеку небольшой костер и подогревал на нем вино, чтобы прогнать растущую прохладу. Скромная рутинная работа часто ходила рука об руку с чудовищным злом, и он считал, что так было всегда, особенно в обществе его хозяев. И еще Риз чувствовал, что надвигается нечто воистину гнусное.

— Достойный титул, говорите? — ответил Имид с таким видом, как будто только что проглотил горсть пепла. — Вы так считаете?

— Да. — Бошелен удивленно поднял брови. — Именно так я считаю.

— Что ж, скажу я вам, это сплошное мучение. — Левая щека Имида дернулась. — Я лишился работы. Теперь я весь день провожу в молитвах вместе с тысячей других святых. Святых! Ха! Единственное, что нас объединяет, — беспомощная тупость, или крайнее невезение, или же и то и другое вместе.

— Вы слишком несправедливы к себе, сударь, — заметил Бошелен. — Чтобы заслужить столь благородный титул…

— Нужно почти умереть на работе, — резко прервала его женщина. — Ошибки, несчастья, слепой случай — вот откуда в Диве берутся святые!

Бошелен нахмурился, плотнее запахивая длинный, расшитый шелком плащ.

— Если я верно вас понимаю, объявление святым зависит от травм, понесенных на службе обществу?

— Вы совершенно правильно поняли, — подтвердил Имид Факталло. — Позвольте мне объяснить, что происходит в нашем городе. Все началось с внезапной смерти предыдущего короля, Некротуса Ничтожного. Типичный правитель — мелочный, злой и продажный. Нас он вполне устраивал. Но потом он умер, и трон занял его почти никому не известный брат. С этого все и пошло.

— Король Макротус, Чрезвычайно Заботливый, — сказала женщина. — И в этом титуле нет ни капли любви.

— А вас как звать?

— Святая Элас Силь, сударь. Одна из работниц споткнулась и налетела на меня с вязальной спицей в руке. Проткнула мне шею, идиотка. Я залила кровью всю шерсть, и, как оказалось, подобный долг не прощают даже святым. Вот только как мне теперь его вернуть? Мне ведь запрещено работать!

— Таковы новые законы, которые ввел ваш новый король?