След ласки

– Пей и засыпай. Спи. Хорошо спи. И не уходи больше. Ни за кем не уходи. Все, кто нужен тебе  –  здесь. Они поделятся силой, поддержат. Спи.

Ольга спала, просыпалась и вновь бессильно засыпала. Ее поили  теплыми, терпковато-горькими настоями, после которых во рту долго держался мятный холодок. Обтирали лицо и тело влажными тряпками. Она некоторое время старалась держать открытыми глаза и снова проваливалась в сон.

***

Прошло еще трое долгих суток, прежде чем, измотанная бессонницей, беспредельно уставшая женщина вышла на чужое утреннее крыльцо. Она посмотрела на встающее над лесом солнце и сказала хозяевам:

– Вот теперьможно и отдохнуть немного. Теперь она непременно поправится. На сегодняшний день я питье ей оставила. А завтра приду.

Бабушка засуетилась, пытаясь сунуть в руку ведьме деньги. Все свои накопления, туго завязанные в клетчатый носовой платок.

– Убери немедленно!  –  негодующе отстранилась она. И, чуть погодя, сказала: Мне нужна будет столовая серебряная ложка и немного золота. Лучше тот самородок, что твой хозяин на конюшне хранит.

Бабушка удивленно, явно недоумевая, всплеснула руками:

– Какой самородок?

– Да тот, что он в прошлом году    за бором в ручье намыл. Песок золотой у него еще есть, но он мне не нужен, самородка будет достаточно. А ты поезжай завтра в район. Сходи в церковь, закажи о внучке молебен за здравие и купи серебряную цепочку. Денег не жалей. Возьми цепочку потолще и с хорошим замочком. Мне привезешь.  Не для себя прошу. Для дела мне все это нужно. Оберег девочке делать буду. Без него ей теперь нельзя.

И, больше ничего не говоря, медленно сошла с крыльца, совсем по-старушечьи волоча ноги. Стала спускаться узкой тропочкой к бане, чтобы повернуть у раздвоенной черемухи налево, к своему дому.

***

Ольга стремительно шла на поправку. Ведьма, как оказалось, вовсе не страшная,  хотя и малоразговорчивая,  еще пять дней приходила к ним домой утром и вечером. Поила девочку теплыми, не очень приятными на вкус настоями, заставляя выпивать все до дна, а потом приказала Ольге самой приходить к ней. И она ходила. Целых две недели на утренней и вечерней заре поднималась на ступени старого крыльца и дожидалась, пока ей вынесут берестяную кружечку с неведомым лекарством. Темный терпкий настой отдавал кислинкой и надолго оставлял во рту вкус мяты.

Девочка уже давно чувствовала себя совершенно здоровой. Она почти не боялась этих походов. Особенно, если совсем не думать о том, что у Семки Нестерова в ту самую ночь большой грозы дотла выгорел дом. Случайно. От молнии. Сами только в чем были, повыскакивали. Хорошо хоть стоял на отшибе. Соседи не пострадали.

А на исходе второй недели ведьма вместе с настоем вынесла ей на левой ладони плоский, блестящий, серебряный пятигранник на толстой серебряной цепочке. Через определенное расстояние на ней были завязаны хитроумные узелки из тонкой золотой проволоки. Ольга потом сосчитала. Их оказалось ровно 21.

– Вот. Держи. Это твой оберег. Носи его и никогда не снимай. Никогда! На краю жизни ты позвала, и к тебе вышла ласка. Она теперь твой хранитель. Запомни! Ты никогда не должна охотиться на зверей из семейства куньих. На всех других и любую птицу  –  пожалуйста. Тем более что теперь жажда крови в твоем сознании будет присутствовать всегда. И с этим ты ничего поделать не сможешь. Ласка  –  прирожденный охотник, она отважна и осторожна. Прислушивайся к ее голосу в твоей крови, научись слышать его, это поможет тебе в трудных ситуациях. Слушай свой оберег как живой.  И помни! Никогда  его не снимай. Никогда. А теперь иди, девочка. Я тебе больше не нужна. Ты здорова.

***

На следующее утро дед, неистово матерясь, достал из синего железного шкафчика охотничий карабин и стал чистить его. Резко запахло железом, порохом и ружейным маслом. Ольга немедленно оказалась рядом.

– Деда, ты чего? Охотничий сезон вроде бы еще не начался.

– Да чтоб его! Тетеревятник повадился на наших уток охотиться. Пол выводка уже извел. Пугнуть его надо. Попасть не знаю, попаду ли, не уверен. Глаз у меня уже не тот стал. Катаракта, чтоб ее! А он, тварина гребаная, высоко кружит, из двустволки не достать. Вот из карабина попробовать можно. Хоть пугну и то дело.

– Деда, а давай я с тобой. Я дома в тире стреляла, вроде бы попадала.

– Ну, пошли, с чем черт не шутит, пока Бог спит!

Ольга шла на шаг позади покряхтывающего деда, сосредоточив взгляд на грозном карабине, висящем у него за правым плечом.  Из-за этого, слишком пристального взгляда, она несколько раз спотыкалась, чуть не падая. Ибо под ноги не смотрела совсем.