След памяти

Растущая замкнутость и стремление к одиночеству, проявившиеся у членов отряда, за исключением жизнерадостного Риггса, напомнили Керансу замедленный метаболизм и биологическую самоизоляцию, которые испытывали все типы животных перед большими видовыми изменениями. Иногда он размышлял над тем, что его отшельничество не проявление скрытой шизофрении, а тщательная подготовка к жизни в совершенно иной среде, со своей внутренней логикой где старые привычки и связи будут лишь препятствием.

Он протянул стакан шотландского виски Риггсу, поставив свой стакан на стол и слегка сдвинув при этом груду книг с приемника.

— Слушаете иногда эту штуку? — спросил Риггс с легким налетом неодобрения в голосе.

— Никогда, — ответил Керанс. — Зачем? Мы знаем новости на следующие три миллиона лет.

— Зря! Вам следует иногда включать приемник. Можно услышать интересные вещи. — Он поставил стакан и наклонился вперед. — Например, сегодня утром вы могли бы услышать, что мы в течение трех дней должны собраться и уйти. — Он кивнул, когда Керанс с удивлением взглянул на него. — Получили сообщение ночью из Берда. Уровень воды по-прежнему поднимается, так что вся наша работа проделана напрасно — как я, кстати, всегда и утверждал. Американские и русские отряды уже отозваны. Температура на экваторе достигла восьмидесяти градусов[1] и продолжает расти, а пояса дождей подошли к двадцатой параллели. Увеличивается и количество ила…

Он оборвал себя, задумчиво взглянув на Керанса.

— В чем дело? Разве вы не рады, что мы уходим?

— Конечно, рад, — автоматически ответил Керанс. Он взял стакан и пересек комнату, чтобы поставить его в бар, но неожиданно остановился и тронул каминные часы. Казалось, он что-то искал в комнате. — Через три дня, вы сказали?

— А вы бы хотели через три миллиона лет? — Риггс широко улыбнулся. — Роберт, мне кажется, вы втайне хотите остаться.

Керанс подошел к бару и вновь наполнил свой стакан.

Он привык к монотонности и скуке предыдущих месяцев, как бы исключив себя из обычного времени и пространства, и внезапное возвращение на землю привело его в замешательство. Вдобавок он знал, что есть другие мотивы и затруднения.

— Не говорите глупостей, — ответил он. — Просто я не ожидал, что придется так быстро собираться. Конечно, я буду рад уехать, хотя должен признаться, что и тут мне нравится. — Он жестом указал на комнату. — Возможно, это соответствует моему темпераменту, более подходящему для конца двадцатого века. А в Кемп Берда придется жить в банке сардин.

Риггс встал, застегиваясь:

— Роберт, вы странный человек.

Керанс внезапно поставил стакан.

— Послушайте, полковник, я, к сожалению, не смогу помочь вам сегодня утром. Мне только что кое-что пришло в голову.

Он заметил, Риггс медленно покачал головой и сказал:

— Да, я понимаю. Это моя забота.

— Верно. Я видел ее вчера вечером и сегодня утром, уже после получения новости. Вам нужно убедить ее, Роберт. Сейчас она решительна отказывается уходить. Она не понимает, что это конец, что больше тут не будет ни одного отряда сдерживания. Она, возможно, продержится еще месяцев шесть, но в марте, когда пояс ливней придет сюда, мы не сможем даже послать за ней вертолет. В любом случае после нашего ухода никто не будет о ней заботиться. Я говорил ей это, но она отвернулась и не стала слушать.

Керанс мрачно улыбнулся, представив себе этот ее резкий поворот и надменную походку.

— Иногда Беатрису трудно переносить, — заметил он, надеясь, что она не слишком обидела Риггса.

Вероятно, потребуется гораздо больше трех дней, чтобы убедить ее, и Керанс хотел быть уверенным, что полковник будет ждать.

— Она сложная натура и живет как бы на нескольких уровнях. И пока все эти уровни не синхронизированы, она может вести себя, как сумасшедшая.

Они вышли из комнаты; предварительно Керанс установил термостат кондиционера на нужную температуру и тщательно проверил воздушные барьеры. Они медленно спускались к катеру, Риггс заглядывал в пустые номера и свистом распугивал змей, медленно ползавших по покрытым плесенью диванам. Когда они вступили на палубу катера, Макреди закрыл за ними проволочную дверь.

Через пять минут, таща за собой на буксире катамаран, они поплыли по лагуне, удаляясь от отеля. Золотые волны сверкали в кипящем воздухе, огромные растения вокруг них плясали в поднимающихся воздушных струях — джунгли были полны колдовского очарования.

Риггс внимательно смотрел вперед через проволочную сетку.

— Слава Богу, этот сигнал из Берда наконец-то пришел. Мы должны были уйти еще год назад. Все это тщательное картографирование гаваней для возможного использования когда-нибудь в будущем — сплошной абсурд. Даже если эти вспышки на солнце утихнут, пройдет не менее десяти лет, прежде чем можно будет попытаться вновь занять города. К тому времени даже самые большие здания утонут под илом. Потребуется несколько дивизий только для того, чтобы расчистить, например, джунгли по берегам лагуны. Бодкин говорил утром, что некоторые из растений уже поднимаются над водой на двести футов.