След Первого Енота

Мартин поднял взгляд на кота и собаку, что нависли над ним.

– Вы, воняющие шампунем чудовища! – заорал он. – Кость Согласия дает нам право остаться, и вы это знаете! Это доказательство того, что ваш предок заключил сделку с Азбаном. Вам не скрыться от истины.

Титус обошел по кругу припавшую к земле мышь.

– Хватит с меня древней истории, лицемерный сыроглот! Всем наплевать на эти быльем поросшие сделки. Мы не историки, мы животные. Наш путь – это путь клыка и когтя, наш закон – стала. Мы не торгуемся за нашу землю, – мы берем ее! Теперь, когда ваше бесценное доказательство у меня, я намерен закопать его так глубоко, что даже твой призрак не сумеет его отыскать.

– То есть ты собираешься сделать вид, будто его никогда не существовало? – уточнил Мартин.

– Кто управляет историей, управляет будущим, – изрек Титус. – Без этой штуки паразиты не имеют права называть переулок домом.

– Ты самая грязная, самая вонючая, самая лживая, самая клопоумная псина, какую я когда-либо…

Не успел Мартин закончить, как Шестипалый закатил его обратно в мешочек и крепко затянул. Мышиный голос продолжал вопить, но его заглушала ткань, и ничего было не разобрать.

– Полезный сюрпризик, – заметил Титус коту.

– Я собирался его съесть, – бросил Шестипалый.

– Сначала я хочу, чтобы ты отправил паразитам уведомление об изгнании. Скажи им, пусть покинут свои дома и лавки немедленно, или будут уничтожены. Переулок наш, и любой оставшийся в нем после восхода солнца закончит свои дни в миске с кормом в качестве последнего.

– Солнце уже взошло, – напомнил кот. – Паразиты наверняка спят.

– И что? – замотал головой пес. – Разбуди их. Уверен, друзья Мартина помогут нам в этом.

Кот улыбнулся:

– Стало быть, война?

– Война? – Пес сел и почесал за ухом. – Нет. Не война. Это, думаю, будет бойня. Приведешь уличных котов?

– Разумеется, – сказал Шестипалый. – При одном условии.

– А именно?

– Когда все будет кончено, я съем Китову голову…

– Опять ты со своими головами. – Пес снова почесал за ухом. – Ладно. Можешь съесть его голову.

Шестипалый облизнулся.

Титус подумал, что коту-убийце не помешало бы сходить к ветеринару, чтобы тот полечил его от одержимости поеданием голов, но у пса хватало более важных забот, чем думать о рехнувшемся пушистом киллере. Родители всегда говорили ему, что одни псы рождаются для величия, другим дают величие Люди, а некоторые, вроде него, должны схватить величие за шкирку и растерзать на куски.

Он ощущал вкус этого величия на кончике языка.

А может, это была вода из унитаза.

В любом случае, день намечался вкусный.

Пришла пора вести Безблохих в бой.

Глава двадцать четвертая Листовка

Эйни с Китом помогли дяде Рику навесить новую входную дверь, разделили на троих улиточно-сникерсный сэндвич из пекарни Анселя и улеглись, подавленные, отдохнуть.

Кит свернулся клубком на диване дяди Рика, а Эйни свернулась клубочком у него на хвосте. Дядя Рик накрыл их обоих газетным одеялом.

– Ну… и что теперь? – спросил Кит. – Они же забрали Кость.

Дядя вздохнул:

– Не знаю, малыш. Просто не знаю.

– Думаешь, выкинут они нас из переулка?

Дядя Рик кивнул:

– Думаю. Но не хочу, чтоб ты по этому поводу переживал. Для енота твоих лет ты уже достаточно напереживался. Когда придет время, найдем себе где-нибудь новый дом, обещаю. А теперь поспи.

Перед тем как опустить ставень, отгородив дневное солнце, дядя Рик откашлялся, еще раз привлекая внимание юных зверей.

– Я должен спросить, Кит, какого рода сделку ты заключил с аллигаторшей во избежание съедения?

– Ты правда хочешь это узнать? – уточнил Кит. Дядя Рик кивнул. – Я пообещал ей закуску лучше, чем я… Я обещал ей шестипалого кота, убившего моих родителей.

Дядя Рик ахнул:

– Не по нутру мне эта сделка.

– Я вынужден был предложить ей хоть что-то, а то бы никогда не вернулся вызволить вас, – объяснил Кит.

– Но это обещание… – Дядя Рик покачал головой. – О таком и думать страшно. Ты же не убийца.

– Я никого не собираюсь убивать, – запротестовал Кит.

– Может, и не ты сомкнешь челюсти на глотке этого кота, – возразил дядя Рик. – Но если ты вносишь кота в меню, то и отвечаешь за это тоже ты.

Кит уставился на свои лапы. Покраснел.

– Ну, все равно, я же не смогу так просто передать кота Гейл. Я не могу позвонить в обеденный колокольчик и заказать обед для аллигатора из коллектора.

– И хорошо, что не можешь. Не стыдно испытывать гнев на Шестипалого за то, что он сделал с твоей семьей, но Дикие не мстят. Это не наш метод. Безблохие и их так называемая цивилизация помнят обиды и ищут мести, но в диком мире мы прощаем и забываем. Это единственный способ выжить.

– Ты хочешь, чтобы я забыл своих родителей? – прорычал Кит.

– Нет, – ответил дядя Рик. – Я хочу, чтоб память о них была источником радости, а не ярости. Воздавай должное времени, проведенному с ними, а не тому, как их у тебя отняли. Наша привилегия как разумных зверей выбирать, чем нас делают наши воспоминания. Хочешь провести всю жизнь, припоминая всех, кто тебе насолил, – пожалуйста, но не лучше ли быть источником добра для этого мира?