След пираньи

Спали часа два, не более. Самым беззастенчивым образом выведя из гаража «газель», они на предельной скорости неслись сначала по лесным стежкам, а потом и по второстепенной асфальтированной дороге — пока не выбрались к сто тридцать пятой федеральной. Там машину решено было бросить. До Вишнегорска оставалось километров сорок, но Варфоломей и его «апостол», как только найдут способ привлечь внимание к своему бедственному положению, наверняка поднимут тревогу. Вполне возможно, их освободили вскоре после отъезда Мазура с Джен — какое-нибудь ночное радение, требующее присутствия всего сектантского Политбюро в полном составе… И тревогу они поднимут, как пить дать. Там могла оказаться и запасная рация — или еще какое-нибудь средство связи. В любом случае шантарские шефы Варфоломея, встревоженные прерванным разговором, аларм[24] сыграли моментально, и машина давно должна была закрутиться на полном ходу…

Так что грузовичок загнали в чащобу, забросали ветками и сухими листьями следы шин — и не без печальных вздохов перешли в пехоту. С полчаса брели по тайге, а потом, когда стало ясно, что до последнего перед Вишнегорском села осталось всего ничего, устроились вздремнуть…

— Холодная какая… — Джен все еще вытирала лицо.

— Не хнычь, — сказал Мазур. — Ты лучше умойся. Родниковая вода — вернейшее средство для сохранения красоты…

— Нет, благодарю… Я отойду по утренним делам?

— Валяй, — сказал Мазур. — А я осмотрюсь…

Он прошел метров тридцать среди замшелых кедров, поднялся на невысокую лысую горушку и поднял бинокль.

Демьяново лежало впереди, как рельефная карта. Горушка располагалась на плоской, заросшей лесом возвышенности, а село привольно раскинулось за круто спускавшейся дорогой, в огромной котловине. Четырьмя рядами по-сибирски вольно стояли избы, окруженные обширными огородами, в центре села виднелось несколько казенных домишек, кирпичных и шлакоблочных, самое высокое было в три этажа. Слева, за околицей, виднелся громадной шахматной фигурой вход в шахту — увенчанный конусом куб. Возле него зеленели три КРАЗа, стояли еще какие-то машины. Над деревней, подрагивая, поднимались из труб столбы раскаленного воздуха — начинали готовить завтрак. Груды белой отработанной породы, образовавшие на западной окраине деревни сущий лунный пейзаж, подвесной мост над речушкой, тянувшейся параллельно крайней улице… Никакого движения Мазур не заметил, хотя на шахте, по уму, давно бы пора начаться рабочему дню. Вдали — длинные складки сопок, а за сопками невидимая отсюда река, а за рекой — город Вишнегорск…

На реке, что характерно, мост — половинка отведена для поездов, половинка для машин. А мост легко может стать идеальной ловушкой, так что обмозговать все нужно ювелирно, чтобы не спалиться в двух шагах от желанной цели. Хватало прецедентов… Даже профессионалы, бывало, расслаблялись, завидев на горизонте сияющие купола своего Града Небесного, — и переставали смотреть под ноги.

Когда он вернулся, Джен, немного посвежевшая, сидела, без всякого удовольствия откусывая от толстенного бруска шоколада — заправлялась по обязанности.

— Итак, фельдмаршал? — спросила она живо.

— Пойдем к дороге, — сказал Мазур. — Я вылезу на всеобщее обозрение и осмотрюсь, а ты будешь подстраховывать. Без стрельбы — разве что будет мой прямой приказ. Не похоже что-то, чтобы в деревне базировалась некая засада — все насквозь просматривается, никаких машин, никакой суеты… В общем, по обстоятельствам. Идеальный выход, пожалуй, — вульгарно отобрать у проезжего машину или мотоцикл. Пока успеет нажаловаться властям, мы уже будем в Вишнегорске…

— А если тебя схватят, когда пойдешь?

— Нет там засады, — сказал Мазур. — Я эфир слушал старательно, а засаду без малейшего радиообмена не организуешь — на таких-то пространствах…

Он оставил Джен и сумку, и автомат — пистолет, правда, у нее забрал. Вышел на потрескавшийся асфальт, прошелся вдоль леса, слегка поеживаясь от утреннего холодка. Впереди виднелся дальний конец деревни — остальное заслонял крутой спуск.

Послышался шум мотора. Со стороны Демьяново прошел разбитый ГАЭ-53 — пожалуй, захватывать этот агрегат не стоило, еще развалится, не доехав до моста… Водитель мельком покосился на Мазура и равнодушно прибавил газу.

Вряд ли он со стороны выглядел бродягой. Джинсы, правда, кое-где запачканы после достопамятного ночлега в кузове военного грузовика, пятна от смазочного масла въелись намертво. Но куртка была хорошая и дорогая — в тереме Варфоломея они не постеснялись забрать с вешалки на первом этаже коричневую кожанку и серый австрийский пуховичок.

Ага! Мазур выплюнул окурок, присмотрелся. По направлению к деревне довольно бодро катил темно-зеленый ГАЗ-69 с четырьмя дверцами и выцветшим брезентовым верхом — древняя машина, сто лет уже не выпускают, но в хороших руках и при умелом обхождении кое-где бегает до сих пор.

Оглянулся. Джен, засевшую метрах в пятнадцати от дороги, отсюда не видно — ну и ладушки. Отставая от газика метров на триста, катит грузовик со светлой кабиной — кажется, еще один «пятьдесят третий»…