След рыси

— Так… А подводящие трассы? Так… Так… Да садитесь вы. Не торчите… — Ворчливо: — Сердце сегодня… Перепады, что ли? Черт… Погода какая стала… — Побрякал валидолом в кармане… — Вторую хлещу и не помогает… Замечания к проекту есть?

— Есть письменная просьба тамошнего исполкома. Просят перепланировать, отодвинуть участок трассы, ибо проходит, как сказано, по уникальным лесным массивам. Вот здесь… Из общества охраны тоже отношение прислали… Писатели какие-то двое… Калинин… Малинин…

— М… гм, — пробормотал Иван Селиверстович, продолжая изучать проект.

— Заповедник, что ли?

— Нет. Но собираются как будто…

— Не заповедник? А чего ж тогда плакаться? Вот и прособирались. Еще дольше бы чесались. Как до дела — так сразу в слезы, в просьбы…

— Мы предусмотрели все-таки в проекте поправку. Если вы посчитаете нужным…

— А вы? — с нажимом, со взглядом на чуть седеющую голову Цыпина.

— Мы… Мы считаем… В общем-то…

Цыпин явно не хотел прямой формулировки.

— Нну-те-ка… Посмотрим. Что вы там напредусматривали… Так отсюда… Так… Ттак… Но ведь это же — угол? Угол? Километров семьдесят — сто в обход? Да вы что?

— Пятьдесят семь километров… Но зато трасса пойдет полями и малолесными пустошами. Провели детальную разведку. Потери в средствах будут по-видимому невелики, кроме того, напрямик трасса пойдет лесными болотами, а здесь спиливать лес… Разрушать экологический комплекс…

«Ишь ты, какой шустрый, — думалось раздраженно. — Какой бойкий! Экологический комплекс…»

— Так… А лишние опоры вы учли? Кабели? Работу? Рубли? Время? Самое главное сейчас — время!

— Но… Уникальный лес… Нетронутая природа…

— Послушайте, Василий Сергеевич, ну что вы мне, как школьнику какому-то, прописи! Букварь. Неужели вы думаете — я не понимаю — природу надо беречь? Но вы-то там бывали? На месте? Нет. Какие, скажите, могут быть дебри в тридцати-сорока километрах от этакого города? Да тут через десяток лет Черемушки стоять будут! Надобно смотреть вперед и уметь приносить жертвы. По-вашему, если и трассы и магистрали проведи, и лес не задень? Где это видано! Волгу перейти и штанов не замочить… Экологический комплекс! Уникальная природа! Заявления… Ну, что ж… Сейчас все на этом помешались. На охране то есть. А писатели особенно. Ведь как хорошо об охране всего разглагольствовать? «Сохранить! Уберечь!» А сам писатель, небось, не с лучиной сидит, не с коромыслом по воду ходит… Надо мыслить шире. Думать не об интересах кучки фанатиков, которым, в сущности, и на природу-то наплевать, была бы известность да денежки, думать надо о насущных нуждах, интересах промышленности, о государственных планах.

Явно здесь Иван Селиверстович копировал одно значительное лицо, которое в ответ на жалобы о загрязнении великой реки, на исчезновение в ней ценной рыбы сурово изрекло: «Нам нужно в первую очередь накормить народ, а потом будем думать и о восстановлении рыбы!»

— Промышленность давно ждет этих трасс, как голодный хлеба… А вы предлагаете оттянуть строительство еще на лишние месяцы. Идеализмом занимаетесь. В общем… Так… Посоветуйтесь еще со своим народом, может, что-то найдете более целесообразное. Я ведь не цербер… Но мнение мое — вот, — провел указкой по прямой. — Обдумайте. Если согласны, дайте указание вниз. Больше недели не тяните. Время уходит. Если не согласны, жалуйтесь на меня самому… Все… Спасибо… Извините, сегодня я… — и опять поморщился.

Когда закрылась за Цыпиным дверь-шкаф, уже пожалел немного, что говорил сурово, может чересчур. Он-то ведь старался, хотел как лучше, искал компромиссное решение. Исполком все-таки просил, не кто-нибудь. Писатели пишут. Им-то что. С Байкалом вон какую бучу тогда подняли. Жаловаться — не строить… Черт… Может, послушаться Цыпина? И получится — курицу яйца учат… На коллегию вынести, а если на коллегии его так же вот не одобрит, выстегает сам? Да и дело-то, в общем, незначительное по масштабам. Позвонить? Моя работа — моя и ответственность. Скажет — завертелся. Авторитет где? Взять валидолу, что ли, в самом деле.