След сна. Книга 2

…вспышки яркие, броские. Светлые необыкновенно. Это он. Центр, сердце сердца, средоточие всего. Резерв, как Базиль говорил. Нелегко было отыскать, но лишь за тем дело оставалось. Выбор сделан.

– Не попрощаешься? – настигает голос, словно никому не принадлежащий, и потому ясно чей. – Это смерть, не прогулка.

Оборачиваюсь. Праздничного вида сегодня… Белая лента в белых волосах, молочно-белая кожа. Платье белое, закрытое, до пят. Безликая девица, с окружением сливается. Впрочем, все одно.

– Я и без того мертва, – отвечаю как есть, будто непонятно, что разговор этот затевать не стоит. – Так хоть однажды…

– Нескоро, – отмечает без выражения. – Многое минуть успеет.

– Побольше бы.

– Надеешься, не встретитесь? – улыбка хитрая. Дико на этом лице видеть такую. Любую дико. – Исправить хотела, а убегаешь.

Ухожу. Побыстрее просто. У всякого пути должен быть конец. Вот мой.

– Странно нравоучения слушать от того, – не сдерживаюсь, – кто даже не знает, кто он.

– Это ты не знаешь, кто я, – возражение равнодушное, силуэт отдаляется, блекнет, смазываясь по краям.

– Внешность-то свою помнишь еще?…

– Неважно. И не нужно. – Взгляд отрешенный вновь, на лице и подобия человеческой маски нет. – Я помню то, что следует. И ты вспомнишь, потом.

Хочется ударить, неистово. Но смысл? Все пустое и кончено. Нырок в глубину, нащупанная нить – связующая. Не страшно, ничуть. Решиться, натянуть до предела, разрывая. И отпустить. Больно. Звон и тишина. Сотни вспышек, стремительно гаснущих…

С размаху окунуло в темноту, я распахнула глаза. За окном был день, мел крупный мокрый снег, со стены топорщилась бумажными краями снежинка. Что Эсте показала мне?… Намекает – единственный способ избавиться от силы это… убиться?! Я села на кровати, стряхивая остатки видения. А Хранитель, гляжу, с полом не сразу определился. Но косноязычие прежнее, неизменное. Интриган-затейник… Вспомню я потом, конечно. Знак-то под самый мой нос подсунул.

Дисплей телефона отобразил четыре часа дня и пропущенный вызов с незнакомого номера. Местный мобильный, никаких голосовых или текстовых сообщений. Пока я раздумывала, мог ли кто ошибиться номером, палец уже ткнул в зеленую кнопку. Длинные гудки, щелчок, звук прерывистого дыхания.

– Лейка? – вклинился в ухо радостный голос, не узнать который было невозможно.

Соня! Рука задрожала, я крепче сжала телефон, больше всего на свете боясь его выронить, и выпалила:

– Как ты после вчерашнего? Оправилась? Нормально себя чувствуешь? Что собираешься делать?… Чем помочь?

Сообразила, что обсуждать все это по телефону – не лучшая идея. С учетом потенциальных слушателей нашего разговора.

– Жива, здорова, накормлена, – отрапортовала Соня. – Отдохнула и выспалась! Хотела раньше позвонить, но…

«Эй, тащи свою задницу обратно» – раздалось фоном возмущенное. Ну, ясно. Занята была.

– Нет уж. Я проголодалась. Неси еды, и побольше, – крикнула она явно не мне и хихикнула в трубку: – Класс, слушается. Надеюсь, не лопну.

– Как жених поживает? – хмыкнула я.

– Пытался истечь кровью, безуспешно, – Соня понизила голос. – А замуж за него я не пойду, он мне не нравится…

«На обед будет много вкусной гречки» – прилетело мстительное.

– Опять нарывается, – шепнула она и протянула плаксиво: – Гречка-а-а?! Хочу кукурузных палочек, воду из-под консервированных ананасов и колбасу со сгущенкой! Да, строго все вместе! В этом твоем погребе вообще что-нибудь хорошее есть?

«Сейчас ты будешь» – донеслось ехидное. Что-то бабахнуло, оглушило тонким визгом.

– Соня?… – переспросила я осторожно.