След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– Недавно двое на взмыленных лошадях приехали. К боярину Пламену, сказали, из Арконы прискакали. В полном вооружении. Непонятно только, почему через наши ворота. Если из Арконы, могли бы и через закатные проехать. Так ближе. Хотя, дом боярина у восходной стены. Может, просто не хотели через город ехать. Улицы все на ночь перегорожены. Вокруг стен, пусть и дальше, но быстрее, пожалуй, получится.

– Спасибо, что все знаешь. Но смотри внимательно. Может, еще двое приедут. Спрашивай все. Я утром пришлю к тебе человека. Ему расскажешь.

– Я службу знаю, княже. Все расспрошу, – пообещал сотник Магнус.

– А как тебе Квашня названным братом стал?

– Так я из рабов вышел. Меня вагры привезли со свейских земель. Там младшим ярлом в семействе ярлов был. Но мне тогда было четырнадцать лет, хотя оружие в руках я уже держал. Восемь лет в рабах проходил. На десятый год меня хозяин отцу Квашни подарил, в Свентану. Не знаю даже, за какие услуги. А тот меня, как сыновей держал, и воспитывал вместе с ними. Хотя я годков на десять постарше его сыновей был. Стрелецкому делу учить уже не стал, сказал, что поздно уже по годам. Но в дружину городскую отправил, когда мои десять лет рабства кончились[4]. А перед этим оженил. Там я сначала десятником стал, потом, после того, как ты данов разбил три с половиной года назад, воевода Полкан и сотником сделал. А потом уже я на Руян перебрался. Здесь у меня родной брат объявился. Кормчим у боярина Колльбьерна служит. Свою лодку в Ральсвике держит. С боярской дружиной в набеги плавает. Меня с собой звал, но я уж к городской службе привык. Море меня не манит.

– На родину не тянет? – поинтересовался Дражко.

– А кто меня там ждет? Кому я там нужен? Родителей давно на погребальный костер вознесли. Здесь и брат, и семья. Да и свыкся уже.

– А вот скажи мне такую вещь, может знаешь…

– Слушаю, княже…

– Боярин Колльбьерн сдает внаем стрельцов. Недавно три сотни кому-то сдавал. Должны были вернуться. Вернулись уже?

– Колльбьерн в Руйгарде живет. А стрельцов своих в Ральсвике держит. Ко мне оттуда вести не каждый день приходят. Ничего сказать не могу, княже. А что за интерес у тебя до стрельцов боярина?

– Думаю вот, нанять на важное дело.

– Поход, княже, замыслил? Так у нас говорят в народе. Если сам Дражко приехал, знать, быть походу.

– И куда меня в поход отправить хотят?

– Как всегда ты делаешь… Кто княжеству угрожает, на того сам первым и идешь походом.

– А кто нам сейчас угрожает?

– Слухи ходят, лютичи на границе полки собирают. Так торговые люди говорят.

Князь-воевода усмехнулся.

– Ладно. Неси свою службу, как раньше нес. Люди всегда лучше меня знают, куда и когда я в поход собираюсь. Так уж издавна повелось. И почему-то потом оказывается, что они были правы, и я, в самом деле, именно туда походом и вынужден отправиться. Наверное, есть в этом своя правда, только к ней тоже привыкнуть следует. Лютичи, говоришь… Ну, это не впервой…

Дражко тронул коня пятками, стрельцы десятка Распуты тронулись за ним. Но сам князь воевода, хотя только что высказывался на эту тему, продолжал думать о ней с удивлением. У него в голове только-только еще начали появляться мысли о предотвращении нашествия лютичей, еще ни с кем, даже с Войномиром этими мыслями не делился, а в народе об этом уже говорят. Может, народная мысль и толкает воев в поход…

* * *

Князю-воеводе пароль для проезда по городу, и правда, был не нужен. Несмотря на темноту, что стояла на узких улицах города, около каждого поста с расставленными поперек улицы «рогатками», горели факелы, рукояткой вбитые в кучи с песком. Когда Дражко с сопровождением приближался, кто-то выходил, князя-воеводу сразу узнавали, следовала команда, рогатки раздвигали, и маленький отряд следовал дальше – в сторону Дворца. И, чем ближе к Дворцу князя, тем чаще стояли посты. Система эта была давно продумана, и соблюдалась неукоснительно на протяжение многих лет.

Задержались только на небольшой площади перед храмом Яровита, где сегодня должна была пройти торжественная служба. Несмотря на ночной час, там уже толпился народ, стояло трое носилок с телами умерших, и близко к входу были выставлены детские люльки с грудными детьми[5]. Дражко бросил по монетке на рушники, расстеленные перед каждыми носилками, и, не слезая с коня, заглянул в каждую детскую люльку. Все дети на свежем воздухе крепко спали, и князь-воевода поехал дальше. Он знал, что здесь происходит, и потому вопросов не задавал.

Так и доехали до Дворца. Еще на подъезде князь-воевода увидел свет в окнах второго этажа правого крыла. На первом этаже около входа масляные светильники горели всегда, и этому удивляться не стоило. Судя по слабой интенсивности света на втором этаже, там горели свечи. Дражко оставил стрельцов сопровождения у дворовых ворот, а сам проехал к парадному крыльцу, где его встретил сам бургграф воевода Славер, услышавший, видимо, цокот лошадиных копыт по деревянной мостовой. На Руяне, в отличие от Рарога, мостовые еще не начали выкладывать обтесанными камнем, предпочитая по-старинке дерево…

Глава вторая