След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– Здрав будь, княже… – Славер приложил руку в кольчужной рукавице в груди, и едва заметно поклонился, причем поклон больше совершала голова, тогда как плечи оставались, практически, на месте.

– Здрав будь и ты, воевода, – ответил Дражко, опираясь при подъеме на крыльцо на большущий с витой резьбой столб-опору. – Вижу, света в окнах много. Князь Войномир не спит?

– Пять минут назад еще сидел в рабочей горнице, какие-то записи делал. Готовится к завтрашнему совету. До этого, как ты уехал, все над бумагами сидел, что бояре принесли, разбирал. Что-то выписывал, переписывал. Не княжеским, мне кажется, делом занялся. Как дьяк какой-то. Впрочем, это не моего ума дело…

В голосе бургграфа слышалось непонимание и осуждение. Славер, видимо, предполагал, что князь должен только полки в сечу водить, как водил их когда-то в Бьярмии, где не был правителем территории, где от него не требовалось больше ничего, только военные походы. И воевода не совсем понимал, что такое правитель острова, как и правитель княжества. Сам Дражко помнил, что еще его отец не любил сидеть с бумагами, не любил вникать в тонкости, и тем вызвал недовольство и в народе, и среди бояр, и в своей дружине, которой, в результате, не хватало средств. А результатом этой нелюбви стало смешение князя с княжения. Когда князь-воевода видел за бумагами князя Годослава, он, не наученный собственным отцом, только жалел его, не умея помочь, и облегчить участь правителя. Но часть этой участи князь Годослав взвалил на своего племянника. И Войномир, кажется, взялся за дело с усердием. То есть, делал то, что сам князь-воевода делать не умел. Значит, и помочь в этом деле не мог.

Но помочь он мог в ином. Дражко хорошо понимал, что бояре привычно говорят одно, а делать будут совершенно другое, и всегда будут стараться сохранить свои возможности к обогащению, и не остановятся ни перед чем, даже перед физическим уничтожением князя, который пытается навести порядок. Где есть порядок, там меньше возможности для воровства. Потому бояре и не хотят установления порядка.

– Воевода, с утра пораньше, перед сменой стражи, навести ворота, через которые мы въезжали. Там есть такой одноглазый сотник стражи Магнус Бычья Кость. Найди его, и скажи, что прибыл от меня. Он скажет тебе, приезжал ли кто-то еще в город после нас.

– А до вас?

– Это он уже все рассказал.

– Прибыл стрелец Квашня, сказал, что от тебя со срочным донесением к князю Войномиру. Я хотел передать донесение, он сказал, что оно устное. Я провел его, хотел присутствовать, но княже приказал мне выйти. Он этого стрельца хорошо знает. Ты присылал его?

– Да. Как Войномир к моему донесению отнесся?

– Этого я не знаю. Только приказал мне вынести из его комнаты кувшин с водой, и вылить, а взамен самому, непременно самому, набрать воды из колодца, и поставить к нему в комнату. Никого при этом в комнату не пускать.

– Это правильное решение. Значит, внял моим словам…

– А что происходит?

Князь-воевода посмотрел на трех воев дворцовой стражи, и двух воев полка Славера, что стояли у бургграфа за спиной, и откровенно поворачивали головы, чтобы лучше слышать, о чем ведут разговор князь воевода княжества бодричей и бургграф и воевода острова Руян. Дражко не увидел в этом ничего удивительного и страшного, просто людям интересно было знать, и они желали узнать. Но им все сообщать он не хотел. И потому просто взял воеводу под руку, и потянул к двери. И только за порогом сказал негромким шепотом:

– Ты же с детства Войномира воспитывал…

– С тех пор, как он перешел на мужскую половину дома[6]. С первого дня. Я в его руку еще деревянный меч вкладывал, и учил первым правильным ударам с любой, кстати, руки. Войномир тогда все старался левой рукой делать, как многие дети. Я сначала стал переучивать его на владение правой рукой, а потом решил, что хорошо получится, если он одинаково будет владеть двумя. А от щита он уже потом сам отказался, и стал двумя мечами сразу вооружаться.

– Значит, на тебя можно положиться. Позаботься о князе, воевода. Мне сообщили, что какие-то люди добыли страшный змеиный яд, желая отравить Войномира. Нескольких капель хватит, чтобы самый сильный и крепкий здоровьем мужчина умер за одну ночь. Но мне же передали противоядие, которое князь Войномир должен принимать по каплям каждый день. Тогда никакой яд не будет в состоянии его сломить. Пойдем к Войномиру, я все ему обскажу, а ты тоже слушай. Князь может к этому отнестись легко и равнодушно. Но на тебя я возлагаю ответственность за его безопасность. Ты готов?

– Я отрублю сначала руку с ядом, а потом и голову любому, кто посягнет на его жизнь! – в твердой ярости, слегка подрагивая от нее, сказал Славер, и сжал кисть так, что на дощатый пол посыпались кольчужные кольца рукавицы.

И Дражко ни на мгновение не усомнился, что Славер так и поступит…

* * *