След торпеды

— Лодка стала погружаться. Наши моряки могли бы вторым выстрелом уничтожить ее, но в это время другая лодка выпустила по сторожевику торпеду… Последнее, что я увидел, это наш корабельный флаг. Он гордо реял на гафеле, пока над кораблем не сомкнулись волны. — Адмирал сделал паузу. — Сколько годов прошло, а все-все помню. Побыл на вашем корабле в море и будто встретился с живым Васей Окуневым. Да, война… Многие она жизни унесла…

— А субмарина что, скрылась? — спросил Марков, взволнованный тем, как стойко сражались моряки «Алмаза».

— Снаряд угодил ей в рубку, но… — адмирал развел руками, — видно, прочный корпус лодки не задело, и она погрузилась.

Неторопливой походкой адмирал снова направился в каюту. Марков стоял на мостике, задумавшись. Вражеская торпеда угодила в корму «Алмаза». Тральщик отца также получил удар торпеды в корму. Что это, случайное совпадение?

— Товарищ командир, — раздался за спиной голос штурмана лейтенанта Руднева, — мы на подходе к бухте. Время поворота.

Марков приказал вахтенному офицеру: курс — сто пять градусов. Тот отрепетовал команду, и корабль начал разворот.

Марков грустно глядел на серо-зеленое, подернутое сизой дымкой море. Из головы не выходил разговор… Ему хотелось еще кое о чем спросить адмирала, но тот все еще находился в каюте. Должно быть, разволновался, вспомнив войну.

Зазвонил внутренний телефон. Марков взял трубку. Адмирал спросил, скоро ли корабль войдет в бухту.

— Минут через тридцать будем швартоваться, — ответил ему капитан 3-го ранга.

— Я поднимусь к вам…

Адмирал молча встал у левого крыла мостика, откуда хорошо просматривалась бухта. Корабли у причалов прижались друг к другу как братья. Маленькие белые домики, крытые серым шифером, приютились на каменистой почве. Издали домики казались сказочными: ночью выпал снег, он лежал на крышах белыми кусками ваты.

— А тогда, в сорок четвертом, в бухте было лишь пять домиков, — нарушил тишину адмирал.

Марков подошел к нему:

— Вы не помните точную дату гибели «Алмаза»?

— Такое разве забудешь? — Адмирал зачем-то взялся за околыш своей фуражки. — Пятого июля сорок четвертого года.

— Странно… — обронил Марков.

— Что странно?

— Корабль отца тоже погиб в тот день…

— Что? — растерянно задергал густыми бровями адмирал.

— Об этом я узнал от ветерана Северного флота, который хорошо знал моего отца. И еще одна деталь, — продолжал капитан 3-го ранга. — «Алмаз» получил удар торпеды в корму, и корабль отца тоже…

— На войне по-всякому случалось… — тихо сказал адмирал.

Марков вдруг понял, что этот человек стал ему ближе, роднее, казалось, что не один день он провел с ним в море. И, может быть, поэтому его вновь влекло на душевный разговор.

— Вы тонули на «Алмазе»? — спросил Марков.

— В тот день я нес вахту на верхней палубе. На мне был спасательный жилет. Взрыв, сильная вспышка огня… Взрывной волной меня выбросило за борт… Очнулся в воде. Что делать, куда деваться? Решил добираться к берегу. Кое-как доплыл. Рыбаки вытащили меня из воды, обогрели, накормили… Поправился, набрался сил и снова попросился на корабли. Словом, повезло мне. Мать, когда ей про все это рассказал, заявила: «Ты, сынок, в счастливой рубашке родился». Может, оно и так… А вообще-то наш брат моряк всегда думает о береге, от которого отошел корабль. Это и сил ему придает, и мужества…

Наступила тишина, нарушаемая лишь голосистыми криками чаек, пролетавшими над кораблем.

— А мой отец, видно, не доплыл до берега, — наконец подал голос Марков.

— Теперь и я это понял, — грустно отозвался адмирал.

«Алмаз» ошвартовался у деревянного пирса. На корабле прозвучал отбой аврала. Но Марков не уходил с мостика. Он ждал адмирала. Тот стоял у штурманского столика рядом с лейтенантом Рудневым и что-то разглядывал на карте. Марков не хотел его отвлекать.

— Оба корабля погибли неподалеку от острова. — Адмирал взглянул на Маркова. — В Москве я постараюсь просмотреть кое-какие архивы…

Лицо капитана 3-го ранга оставалось задумчивым.

— Я очень прошу вас, если узнаете что-либо новое о тральщике, сообщите, пожалуйста, мне. Нам с братом хочется знать все подробности о гибели отца…

Адмирал кивнул головой:

— Я вас понимаю…

— Разрешите построить экипаж для проводов? — спросил капитан 3-го ранга.

— Не надо. Пусть люди отдыхают после похода…

И, пожав Маркову руку, он пружинисто сошел по трапу на берег. Там его уже ждала машина.

Вернувшись к себе в каюту, Марков достал из стола письмо ветерана Северного флота, которое получил еще весной, и вновь перечитал его.