След торпеды

— В другом месте в это же время советскую границу нарушит еще один человек. Его задача ослабить охрану участка, где будешь прорываться ты. Смотри у меня! — пригрозил Ястреб пальцем. — Если споткнешься, то я тебе руку не подам. И никто другой руки не подаст. Тут действует закон игры: кто проиграл, тому и не жить на свете.

Все это было произнесено суровым тоном, и Серый не сомневался: если сорвется операция, жизнь его кончена. И все же он не испугался, сказал себе: «А Ольгу я постараюсь найти. Съезжу к отцу на денек, может быть, он знает, где она… А тебе, Ястреб, об этом не скажу. Ты не человек. Ты — мерзость. Руки у тебя по локоть в крови».

…Неподалеку треснула ветка. Серый насторожился. Кажется, где-то рядом прошел зверь. У него созрела мысль идти не к селу, где может быть засада, а в сторону болота. Там он знает одну заветную тропу…

Тяжело дыша, Серый остановился у невысокой ели, чтобы осмотреться. Ночь таяла на глазах. До болота еще с километр, а там — густой березняк, и только тогда покажется село. В этом селе Серый не раз бывал, еще когда плавал на сейнере: там жила мать его дружка с траулера. Брызнул дождь, и Серый обрадовался — следы не так видны. А что, если к болоту не идти, а сразу махнуть к селу? Пожалуй, так будет лучше. Конечно, можно нарваться на пограничников. Но кто не рискует? «Если что, пущу в ход оружие», — подумал он.

И вдруг почти рядом послышались чьи-то шаги. Впечатление такое, что кто-то крался к дереву, где сидел Серый на корточках. Звуки все ближе и ближе. Нервы не выдержали. Он ловко прыгнул к кусту можжевельника и затаился, сжав в руке пистолет. Но что это? Шаги стихли. Серый осторожно поднялся. Капли дождя стучали по листьям, создавая монотонный звук. Он решил двигаться дальше. Но едва шагнул вперед — в лицо ударил луч фонаря и властный голос приказал:

— Стой! Руки вверх!..

Серый в одно мгновение выстрелил. Фонарь погас. Раздался слабый вскрик…

«Попал! — обрадовался Серый. — Теперь уходить! Скорее!»

Он бежал по лесу как затравленный волк. Бежал, не глядя по сторонам и не останавливаясь. Мысль о том, что его могут схватить, бешено гнала его к болоту, где он намеревался укрыться. На востоке горизонт наливался оранжевым светом.

17

— Что скажешь, Марков? — сурово спросил полковник Радченко майора.

— Нарушитель хорошо знал местность. Мы его искали на речке, в лесу, в домике старика, а он ушел на болото. Сердце мое чуяло беду…

— У меня этот нарушитель в печенках сидит, — признался Радченко. — Да, Павел Андреевич, враг хитер и опасен, и не вам это объяснять. Не зря говорят, что ум разумом крепок. Думайте, размышляйте, принимайте меры, но чтобы ни один нарушитель здесь не прошел! Разум — судья истины, а не сердце… А насчет Песчаной косы прошу не забывать. Место там каверзное.

Голос у начальника отряда был необычно строг, насторожен, и это заставило майора Маркова выслушать его до конца, не задавая вопросов. Ему теперь ясно одно: у Песчаной косы что-то затевается, и он как начальник заставы уже в мыслях прикидывал, какие нужно принять меры, где выставить дополнительный дозор. Не исключено, что нарушитель все же попытается проскочить у Песчаной косы.

— Я вас понял, товарищ полковник, — раздумчиво ответил Марков и положил телефонную трубку.

На душе появилась тревога, но Марков никогда не выдавал своего волнения, особенно перед подчиненными, хотя каждый знал: если на заставу звонит начальник отряда, значит, где-то на участке появится нарушитель, и тогда отсчет времени начнется по секундам. «Лазутчик попытается проскочить в другом месте, — повторил про себя Марков. — Но где и когда?» Он вышел во двор. Дул холодный ветер. Море настырно билось о глыбастые камни и густым, тяжелым эхом откликалось в темноте. На посту технического наблюдения то вспыхивал, то угасал прожектор. Когда его луч вспарывал темную густую воду, гребешки волн становились похожими на серебристые облака. Вчера Марков в такое же время проверял службу нарядов. Зыбко купалась в лохматых тучах луна. Под ногами тихо шелестели опавшие листья. Старший наряда ефрейтор Василий Костюк, у которого, как говорили на заставе, не глаза — перископ, доложил:

— Человек себя выдал. Там, на сопредельной стороне, в кустах ольхи…

— А вас он видел? — спросил майор.

Костюк сказал, что когда он и младший наряда пробирались узкой тропой, то у самой воды увидели лису. Она лакомилась свежей рыбой, но вдруг, как изваяние, застыла на песке и к чему-то прислушалась. Это длилось несколько секунд, потом лиса вильнула длинным пушистым хвостом и нырнула в кусты на нашей стороне.

— Там кто-то был. Лиса зверь чуткий и неспроста побежала в кусты. Это уж факт! — твердо проговорил ефрейтор и, поглядев на майора, добавил: — При луне и ярких звездах «гость» не осмелится перейти границу.