Читаем След в океане полностью

<p>ДВОРЕЦ ТРЕЗИНИ</p>В краю, где суровые зимы,Где зелень болотной травы,Дворец архитектор ТрезиниПоставил у края Невы.Плывет смолокуренный запах,Кружится дубовый листок.Полдюжины окон на Запад,Полдюжины на Восток.Земные кончаются тропыУ серых морей на краю.То Азия здесь, то Европа,Диктует погоду свою.То ливень балтийский внезапен,То ветер сибирский жесток.Полдюжины окон на Запад,Полдюжины на Восток.Не в этой ли самой связи мыВот так с той поры и живем,Как нам архитектор ТрезиниПоставил сей каменный дом?То вновь орудийные залпы,То новый зеленый росток.Полдюжины окон на Запад,Полдюжины на Восток.Покуда мы не позабыли,Как был архитектор толков,Пока золоченые шпилиНесут паруса облаков.Плывет наш кораблик пузатый,Попутный поймав ветерок, —Полдюжины окон на Запад,Полдюжины на Восток.

1988 г.

<p>ПАМЯТИ ПОГИБШИХ НА</p><p>АФГАНСКОЙ ВОЙНЕ</p>С чем там почта к тебе полеваяВ дом стучится?И на грязной войне убивают,Как на чистой.Днем и ночью зовут замполитыТам в герои,Да на грязной войне быть убитымХуже втрое.Видно годы минувшие этиВсе проспал ты,Что сегодня пошли твои детиВ оккупанты.Отшумит над горами ненастье,Снег растает,А стоять им приказано насмертьГде поставят.С чем там почта к тебе полеваяВ дом стучится?И на грязной войне убиваютКак на чистой.Кружит смерч над ущельем проклятым,Бог всевышний,Там, где брат разбирается с братом,Третий — лишний.Под огнем он стремительным сгинет,Под фугаской,На бесплодной на этой чужбинеНа афганской.Писаря сосчитают потерн,И негромкоПостучится в закрытые двериПохоронка.

1987 г.

<p>ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА</p>Клубится за окном пожара едкий чад, —Не жаворонки в нем, а вороны кричат.Голодная страна огнем обожжена, —Гражданская война, гражданская война.Гражданская война, гражданская война,Где жизни грош-цена, и Богу грош-цена.Дымится за межой неубранная рожь,Где свой и где чужой, никак не разберешь.Гражданская война, гражданская война,Где сыты от пшена и пьяны без вина.Где ждать напрасный труд счастливых перемен,Где пленных не берут и не сдаются в плен.Гражданская война, гражданская война,Земля у всех одна и жизнь у всех одна,А пулю, что летит, не повернуть назад.Ты думал — враг убит, а оказалось — брат.И кровь не смоешь впредь с дрожащих рук своих,И легче умереть, чем убивать других.Гражданская война, гражданская война,Будь проклята она, будь проклята она!

Ноябрь 1990 г.

Москва

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых евреев
100 знаменитых евреев

Нет ни одной области человеческой деятельности, в которой бы евреи не проявили своих талантов. Еврейский народ подарил миру немало гениальных личностей: религиозных деятелей и мыслителей (Иисус Христос, пророк Моисей, Борух Спиноза), ученых (Альберт Эйнштейн, Лев Ландау, Густав Герц), музыкантов (Джордж Гершвин, Бенни Гудмен, Давид Ойстрах), поэтов и писателей (Айзек Азимов, Исаак Бабель, Иосиф Бродский, Шолом-Алейхем), актеров (Чарли Чаплин, Сара Бернар, Соломон Михоэлс)… А еще государственных деятелей, медиков, бизнесменов, спортсменов. Их имена знакомы каждому, но далеко не все знают, каким нелегким, тернистым путем шли они к своей цели, какой ценой достигали успеха. Недаром великий Гейне как-то заметил: «Подвиги евреев столь же мало известны миру, как их подлинное существо. Люди думают, что знают их, потому что видели их бороды, но ничего больше им не открылось, и, как в Средние века, евреи и в новое время остаются бродячей тайной». На страницах этой книги мы попробуем хотя бы слегка приоткрыть эту тайну…

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное