След в след

Достигнутое личным влиянием митрополита Макария, Сильвестра, Алексея Адашева ограничение произвола верховной власти Избранная Рада сразу же попыталась закрепить и расширить с помощью широкой программы внутренних реформ. Впервые в России была предпринята попытка ограничить традиционный произвол на всех уровнях всеобъемлющей законодательной системой: был создан новый Судебник, проведены реформы податного обложения, составлено новое уложение о службе, по которому каждый помещик или вотчинник равно должен был выставлять одного конного воина с каждых 150 десятин земли, на протяжении 50-х годов постепенно происходит отмена кормлений, с которыми были связаны многочисленные злоупотребления в годы малолетства Ивана IV, причем в характере этой реформы ясно видно стремление Избранной Рады к разделению властей, к расширению слоя лиц, принимающих участие в управлении государством, и к введению впервые в русской истории выборного начала. Ранее почти неограниченная, власть наместников и волостителей теперь, с одной стороны, подвергается все более жесткому надзору центральных бюрократических учреждений — приказов, а с другой, некоторые важнейшие функции прежних наместников — суд и сбор податей — передаются в руки местных выборных властей: в центре страны в ведение губных старост, которые выбирались по уездам из провинциальных детей боярских, были переданы судебные дела (душегубство и разбой), а земским «излюбленным головам» (в основном на Севере), выбираемым из посадского населения и черносошных крестьян, передавались и судебные дела, и сбор податей.

Косвенное ограничение верховной власти и ограничение вообще всякого произвола, идущие сразу по многим каналам («чин» царского двора, дополненный «Домостроем» и личным влиянием Сильвестра и митрополита Макария, местничество, в определенной степени регулирующее назначения на наместнические и воеводские места, возрастание роли приказов и дьяков, руководивших ими, создание развитого законодательства, первые элементы разделения и выборности властей (позднее, во времена опричнины, под ее удар по очереди попадут все, кто был так или иначе связан с попытками ограничения верховной власти — от бояр и княжат до дьяков, земских дворян и церковных иерархов), привели к быстрому усилению Русского государства. В 1552—1556 годах Россия добилась крупнейших в своей истории внешнеполитических успехов: были завоеваны Казанское и Астраханское ханства, наследники вековечного врага — Золотой Орды. Начавшаяся в 1558 году Ливонская война также принесла России быстрый успех — в течение первого года военных действий была завоевана половина Ливонии.

Эти успехи вместе с успехами предшествующих правлений Василия Темного, Ивана III, Василия III, небывалый рост территории и могущества Русского государства, которые великокняжеская власть, поддерживаемая народом, считает своим личным достижением, в течение одного десятилетия разрушили уже подорванное со времен Ивана III и Софьи равновесие между верховной властью и силами, ее сдерживающими. Впервые с Андрея Боголюбского верховная власть получает народный мандат на полную независимость, тот мандат, который позже народ подтвердил Ивану IV после его лжеотречения и отъезда в Александровскую слободу.

Мы уже говорили, что Иван Грозный хорошо понимал направленность политики Избранной Рады и проводимых ею реформ — ни его деятельность, ни переписка с Курбским не оставляют в этом никаких сомнений. Грозный обвинял Избранную Раду не в том, что она проводит пробоярскую политику, а в том, что она стремилась стать и над боярами, и над царем, «снять с него власть». Он писал: «Так же и поп Сильвестр сдружился с Алексеем, и начали они советоваться тайком от нас, считая нас неразумными: вместо духовных стали обсуждать мирские дела, мало-помалу стали подчинять вас, бояр, своей воле, из-под нашей же власти вас выводя, приучали вас прекословить нам и в чести вас почти что равняли с нами, а мелких детей боярских по чести вам уподобляли». (Иван Грозный выступает не против самой политики Избранной Рады, возвышающей мелкое дворянство или возвращающей старые вотчины боярам, он выступает против нее самой, против узурпации, как он считает, ею прерогатив верховной власти. Он даже стремится противопоставить боярство Избранной Раде, равняющей его, боярство, с детьми боярскими.) Далее Иван продолжает: «Затем... они лишили нас прародителями данной власти и права распределять честь и места между вами, боярами, и взяли это дело в свое ведение и усмотрение, как им заблагорассудится и будет угодно, потом же окружили себя друзьями и всю власть вершили по своей воле, не спрашивая нас ни о чем, словно нас не существовало... потом вошло в обычай: если я попробую возразить хоть самому последнему из его советников, меня обвинят в нечестии... а если кто раздражит нас или принесет какое-либо огорчение, тому богатство, слава и честь, а если не соглашусь, пагуба душе и разорение царству».