След в след

В 1560 году после отстранения от власти правительства Избранной Рады, после падения Алексея Адашева и Сильвестра Грозный начинает создавать политическую систему, дословно повторяющую систему Андрея Боголюбского. Для нее характерны:

1. Новое представление верховной власти о себе самой и соответственно новое отношение к другим традиционным властям (Грозный писал Курбскому: «Эта ли совесть прокаженная — свое царство в своей руке держать, а подданным своим владеть не давать? Это ли противно разуму — не хотеть быть обладаему подвластным, это ли православие светлое — быть обладаему рабами?» (бояре — рабы). И далее: «Самодержавства нашего начало от святого Владимира; мы родились и выросли на царстве, своим обладаем, а не чужое похитили, русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи». («Иван,— пишет В. О. Ключевский, комментируя эту цитату,— был первый, кто высказал на Руси такой взгляд на самодержавие: Древняя Русь не знала такого взгляда, не соединяла с идеей самодержавия внутренних и политических отношений, считая самодержцем только властителя, независимого от внешней силы».) И снова: «Земля правится Божиим милосердием и родителей наших благословением, а потом нами, своими государями, а не судьями и воеводами, не ипатами и стратигами». И наконец: «Истина и свет для народа в познании Бога и от Бога данного государя». Отношение к другим властям: «До сих пор русские владетели не давали отчета никому, вольны были подвластных своих жаловать и казнить, не судились с ними и ни перед кем», и как итог: «Жаловать своих холопий мы вольны и казнить их также вольны».

Для абсолютной власти характерны демократические уравнительные тенденции, в основе которых тот же взгляд — все рабы.

2. Верховная власть видит в себе самой источник всякой власти вообще: история опричнины, опричного двора, опричной думы — это история худородных лиц, семей, целых родов, которые возвысились вопреки традиционным представлениям о синклите царском, вопреки представлениям о том, кто может и должен занимать высшие посты в государстве. Воля Грозного подняла их «из грязи в князи». В опричнину попадали только те дворяне, которые могли доказать отсутствие всяких связей с прежними традиционными властями: каждый будущий опричник придирчиво допрашивался о его происхождении и родословной его жены, о дружеских связях. Так же, как Андрей Боголюбский, Иван охотно приближал к себе иностранцев, менее всего связанных с традициями страны.

3. Разделение государства на две части, в одной из которых источником всякой власти является она сама, а в другой традиция. Причем власть, основанная на себе самой, и здесь стремится к территориальной экспансии, к своему распространению на всю территорию государства и к уничтожению традиций, на которых она основана и которые ограничивают ее. При Андрее Боголюбском такое разделение было естественным (Владимиро-Суздальское княжество и Киевский стол). Грозному, чтобы уничтожить традиционный порядок власти, пришлось искусственно разделить свое государство на опричнину и земщину и, опираясь на опричнину, повести завоевание земщины.

4. Основание новой столицы или постоянной резиденции: при Андрее — Владимир и Боголюбово, при Иване — Вологда и в основном Александровская слобода. Тот же разрыв с традицией, с той почвой, на которой она выросла и которая хранит ее.

5. Насильственная смерть носителя верховной власти, или гибель его династии, или то и другое. Повторим то, что уже писалось: верховная власть, которую отказ от традиции делает абсолютной и независимой, тот же отказ делает чрезвычайно уязвимой, лишает всяких опор, всякой защиты, в то же время отказ от традиции, отказ от традиционного понимания происхождения власти означает неизбежно подрыв традиции наследования власти (верховная власть не распространяется ни на кого, кроме ее непосредственного носителя). Конфликт между Иваном IV и боярством, начавшийся, согласно официальной версии, 12 марта 1553 года из-за отказа думцев во время болезни Ивана присягнуть его только что родившемуся сыну Дмитрию: «Мятеж велик и шум и речи многия о всех боярах, а не хотят пеленочнику служити». (В русской историографии уже было высказано мнение о недостоверности этого рассказа. Летописец не называет ни одного боярина, действительно отказавшегося присягнуть Дмитрию. Иван Шуйский лишь хотел целовать крест в присутствии царя, а Федор Адашев говорил, что целует крест наследнику, а не Даниле Захарьину с братьями.) Однако восемнадцатью годами позже уже сам Иван Грозный в присутствии бояр, духовенства и иноземных послов заявляет, что он намерен лишить своего сына Ивана трона и передать престол датскому принцу Магнусу, а потом, чтобы преградить Ивану путь к престолу, сажает на великое княжение Симеона Бекбулатовича и, когда бояре-легитимисты заявляют ему: «Не подобает, государь, тебе мимо своих чад иноплеменника на государство поставляти», казнит их.