След Виракочи

Удивительная цивилизация! И, кстати, не такая кровожадная, как существовавшая в то же время в Центральной Америке ацтекская. Если у ацтеков жертвоприношения приносились по многочисленным случаям и с особой жестокостью, то у инков было лишь два повода, когда приносились человеческие жертвы. Первый повод – это смерть верховного правителя или другого знатного инкского вождя. В этом случае часть его жен и слуг приносили себя в жертву, после чего их должны были захоронить вместе с усопшим. Вторым поводом являлась торжественная церемония религиозной жизни в инкской империи, проходившая при участии множества людей. Эта церемония проходила либо при подготовке к трудной войне, болезнях, охвативших население, либо во время прихода к власти нового Сапа Инки или рождении сына верховного правителя. Так как в силу высокой младенческой смертности ребенку правителя грозила такая же опасность, как и остальным новорожденным детям, то жертвоприношение было призвано поддержать здоровье наследника и спасти его от болезней.

Это был большой акт приношений, обряд, который называли капак хуча. Когда назначался капак хуча, каждая деревня собирала подношения: дорогие ткани, золото, серебро, скот, детей примерно десятилетнего возраста, которые затем перевозились местными священниками в Куско. Все дары, в том числе и сопровождаемые матерями дети, выстраивались на главной площади и представали перед великими богами и мумиями правителей, которых по этому случаю выносили из их обиталищ. После совершения серии обрядов и молитв переходили к пожертвованию части этих даров: предметы сжигались или предавались земле, а у большого количества лам вырывали сердца, чтобы преподнести их богам.

Детей лишали жизни особым способом. Умерщвленные дети становились объектами местных культов. Участвовать в этом обряде общности были обязаны все главы семейств империи, а кровь, полученная в столице Куско, растекалась по всему Тауантинсуйу…

Капак хуча… Могут ли отголоски этого обряда дойти до наших дней? Александр никак не мог в это поверить…

Шасси коснулось земли. В Куско около семи вечера.

Через несколько минут он увидится с Маркосом. Затем им предстоит трудная работа: найти убийцу Камилы – дочери Ивана. А если повезет (а Кузнецов на это рассчитывал!), то они смогут выйти и на след убийцы Зиночки Кусаиновой. Неужели это и правда один и тот же человек совершал преступления в Москве и Перу?

Маркос так считал. Александр поначалу не был в этом уверен. Но после общения с Диким такое предположение казалось ему наиболее вероятным. И кто бы ни был преступник, он должен понести наказание.

Хотелось бы выяснить также, что явилось причиной гибели Хаймеса…

La almohada es un buen consejero (утро вечера мудренее).

Куско. Наши дни

Маркос прослезился, когда увидел в зале прилета своего друга. Он обнял его и долго сжимал в объятиях, как будто сомневался, что это действительно Алехандро (его Алехандро!).

– Ты здесь! Ты правда прилетел?!

– Маркос, ну что ты… – Кузнецов и сам готов был расплакаться. – Я же пообещал.

– Устал?

– Не очень. Я из Москвы до Лимы взял билеты в бизнес-класс, так что все хорошо. Ну, а из Лимы уже летел экономклассом. Но рядом сидела очаровательная студентка, с которой мы малость поболтали. Так что я полон сил.

– Ибби приготовила ужин. Ждет тебя.

– Маркос, в Москве два часа ночи. Поздновато для ужина.

– Ты не в Москве. И не считаешь же ты всерьез, что мы позволим нашему русскому другу лечь спать голодным? Алехандро!

Кузнецов рассмеялся.

– А что на ужин? – спросил он, смеясь.

– О! Таким ты мне больше нравишься. – Маркос, наконец, тоже улыбнулся. – Секрет. Ибби просила не говорить.

– После ужина сразу займемся делами.

Маркос чуть помолчал, потом тихо, но твердо сказал:

– Давай завтра, Саша. Сегодня просто пообщаемся. Мы давно не виделись. Поужинаем, выпьем вина и поговорим. К тому же тебе нужно адаптироваться к высоте и разнице во времени. Русские, кажется, говорят: утро вечера мудренее.

– Не только русские. La almohada es un buen consejero, – добавил, смеясь, Кузнецов по-испански.

– Значит, ты согласен?

– Ты прав. Так и сделаем.

Потом был ужин, долгая беседа у камина, воспоминания.

Ибби (на самом деле жену Маркоса зовут Исабель, но все называют ее именно так – Ибби) приготовила потрясающий ужин: настоящее инкское блюдо пачаманку, а на десерт – любимые другом Сашей пикаронесы и ананасы в ликере.

В переводе с языка кечуа «пача» означает «земля», а «манка» – «кастрюля». Блюдо готовится в земле. У Маркоса есть яма в саду, выложенная речными камнями, для разжигания в ней костра и приготовления пачаманки.