Следак

— Чего нет, того нет, — развел руками я, наконец справившись с сандалиями. — До свидания, — еще раз попрощался и вышел за дверь.

Глава 19

Пробивной трезвон будильника вырвал меня из сна и заставил открыть глаза.

«Чего так рано?» — не сразу понял спросонья. Зато следующая мысль выбила из меня остатки сна, и я вскочил с кровати. Сегодня первый рабочий день, чтоб его… Матерясь, отправился в санузел.

Сытный завтрак из яичницы-глазуньи с местной колбасой — все это я положил на кусок батона, сверху придавил сыром и затолкал в рот, запивая чаем.

Вернулся в комнату, достал из шкафа сперва белоснежную рубашку, а затем вместе с плечиками — серо-синий в едва заметную мелкую клетку костюм-двойку. Его я повесил на дверцу, а рубашку сразу надел на себя. Встал напротив ростового зеркала, первым делом причесался, а затем застегнул на рубашке пуговицы, лишь две нижние оставил незастегнутыми. Следом натянул брюки, застегнул черный кожаный ремень. Пришел черед галстука. Он был однотонный, темно-серого цвета. Завязал его полувиндзорским узлом. Сел на кровать, натянул носки и сразу же обулся в приготовленные с вечера туфли. Последним надел однобортный пиджак на двух пуговицах со шлицами по бокам. Придирчиво посмотрел на свое отражение, взгляд зацепился за пустой верхний карман. Не хватает платка, но для этих мест и так сойдет.

Взял кожаный черный портфель небольшого размера, под документы, и вышел из квартиры. До райотдела двадцать пять минут прогулочным шагом — выяснил на днях, когда разведывал местность. Здешний общественный транспорт у меня вызывает стойкое неприятие, служба такси здесь не развита, своего автомобиля нет. Вот и остается вариант — добираться до работы пешком.

Мне нужно прибыть на место к девяти, а сейчас полдевятого утра. На улице много народу — тоже спешат на работу, многие тащат на прицепе недовольных ранней побудкой детей, оглашающих окрестности ревом.

Обогнал тройку о чем-то громко споривших мужиков. Улыбнулся идущим мне навстречу молодым женщинам. Услышал в ответ неожиданную реплику про иностранца. Обернулся и послал незнакомкам воздушный поцелуй, те в ответ посмотрели на меня широко распахнутыми глазами. Настроение выравнивается. Оставшийся путь проделал, вспоминая события прошедших двух недель, что пролетели как-то незаметно и большей частью в ничегонеделании. Словно набирался сил в преддверии грозных дней.

Медкомиссию я прошел и был признан к службе годным. Собеседование тоже прошло нормально, заполнил длиннющий опросник с хитроумными вопросами типа: «Восхищаетесь ли вы мошенниками?» и «Пройдете ли вы мимо упавшего человека?» и три варианта ответа: «да», «нет», «не знаю». Еще был тест на абстрактное мышление и логику с построением и поиском схожих фигур из предложенных. Была мысль проставить галочки наобум и быть признанным негодным по причине умственной отсталости и девиантного поведения, но решил, что этот финт не пройдет, у них же мой диплом лежит, а там средний балл четыре с половиной, и положительная характеристика от комсомола. Наорут и пошлют на пересдачу — и это все, чего я добьюсь своим демаршем.

Так что пришлось погрузиться в тесты и отрабатывать их всерьез. Нарешал на «рекомендован» к службе. Самый высший результат — это «рекомендован в первую очередь», аутсайдеры — «рекомендован в последнюю очередь» и «не рекомендован». Огорчаться мне или радоваться — пока не определился. Неохота думать, что до высшей оценки интеллектом недотянул, буду считать, что сыграла роль моя социальная чуждость. Так и порешим.

Еще за это время наконец-то поменял прописку: сменил одно общежитие на другое. Когда пришел выписываться, меня в главный корпус университета подтянули, где с упреком («чего раньше не пришел, у нас же отчетность!») выдали деньги в размере ста пятидесяти рублей.

Нашел фотоателье и проявил пленку. Снимки получились нечеткими, но прочесть текст было можно. Осталось перевести. Для этих целей я купил немецко-русский словарь, но рукописные буквы тормозят перевод.

Более-менее устроил быт, все-таки поклеил новые обои, правда, дешевые бумажные, с абстрактным рисунком, два раза постирал на чудо-агрегате. Холодильник урчит и всхрапывает, сообщая мне, что я не один в этой чужой квартире. Раздобыл новое сиденье для унитаза, а вот туалетной бумаги… весь город обошел, но не нашел, пришлось купить обычную вату в аптеке, жесткая, красящая свинцом газета — не для попаданцев.

В общем, жизнь налаживалась вплоть до сегодняшнего дня. Не знаю, как там дальше пойдет, но я сосредоточен и готов дать отпор агрессорам. С таким настроем я и взбежал на крыльцо, где увяз в пробке возле дежурной части. Нет, никакой проверки документов не было, на входе толпились вызванные в отделение обыватели, что пытались вызнать у дежурного, где им в этом трехэтажном здании найти нужный кабинет. Из-за чего сотрудникам приходилось преодолевать препятствие и пробираться к вожделенной лестнице. Их примеру я и последовал. Мне нужно было на третий этаж в кабинет начальника следствия.