Следак

— Чего это? — оскорбился я и сменил тему: — Девушки, может, вы расскажете молодому перспективному сотруднику, как тут у вас все устроено? — Коллеги кивнули. — Мне Левашов какие-то дела подкинул. Чего мне с ними делать?

— Неси, посмотрим, — с готовностью откликнулась на просьбу Людмила.

Я метнулся в свой кабинет. Кривощеков похрапывал, лежа головой на столе. Схватив приготовленную для меня стопку дел, я вернулся к девушкам.

— Ну вот смотри, — принялась объяснять мне Людмила, как только завладела принесенными мною папками. — Дела возбуждены по сто сорок четвертой и сто сорок пятой — это кража и грабеж. Теперь их надо отработать. В первую очередь выносишь постановления о принятии дел к производству. Бланки я тебе дам. Вот здесь, — она открыла одно из дел и пролистала страницы, — не допрошен потерпевший. Значит, тебе его нужно будет допросить под протокол. Также напишешь отдельные поручения органам дознания, чтобы они установили свидетелей и лицо, совершившее преступление. Это понятно?

— Понятно. А дальше что?

— А дальше ждешь два месяца и дело приостанавливаешь.

— И все? — не поверил я.

— И все, — подтвердила она.

— И преступника искать не надо? — Я недоверчиво уставился на Людмилу. Что-то мне явно недоговаривают.

— Почему? Я же объясняю: дашь отдельные поручения УГРО.

— А сам я чего буду делать? — Я все никак не мог понять смысл работы следователя.

— Допрашивать тех, кого тебе доставят, — как о само собой разумеющемся сказала она.

— А если преступника найдут?

— Тогда дело для передачи в суд будешь готовить: назначать экспертизы, проводить очные ставки, обвинительное заключение готовить — умотаешься, в общем. Так что лучше пусть они его годами ищут. — И Людмила рассмеялась, а Ксения ее поддержала.

— И что, все следователи так и работают? — В голове не укладывалось то, что я сейчас слышал.

— Так нераскрытчики работают. А те, кто на очевидных сидит, те дела в суд направляют, как на конвейере.

— Прям на конвейере, — не согласилась с коллегой Ксения. — Они и пяти дел в месяц в суд направить не могут, за что постоянно огребают. А вот мы если какое дело до суда доведем, так нас сразу хвалят и в пример ставят этим неудачникам.

И женщины вновь рассмеялись.

— А почему такое деление следователей? — Я все еще пытался докопаться до истины.

— Ну смотри, главный показатель в работе следственного отдела, за который областное начальство сильно дрючит, — это количество направленных в суд дел. Поэтому большинство следователей только этим и занимаются.

— А еще какие есть показатели?

— Критериев оценок деятельности СО так-то много. Но главный я тебе назвала. От него все и пляшут. Понял?

— Кажется, да.

Когда я вернулся в свой кабинет, опытный следователь все так же дрых на столе. Бросив дела на свое рабочее место, я подошел к окну, чтобы вдохнуть чистого воздуха. Происходящее во дворе меня заинтересовало. Возле «Волги» прямо под нашими окнами разговаривали два мужика, оба в форме полковника милиции.

Высокое начальство? Я высунулся в окно и присмотрелся. Так это же товарищ Шафиров, который мне совсем не товарищ.

Я недобро ухмыльнулся и развернулся к дрыхнувшему Кривощекову.

Глава 21

План созрел молниеносно. Я метнулся к столу коллеги, под которым отыскал целый арсенал пустых бутылок от водки. Шагнул к стеллажу, оттуда схватил серый лист бумаги для письма. И, чтобы не оставлять следов, обернув руку бумагой, взял одну из бутылок.

Забурлил в крови адреналин.

Вернулся к окну, прицелился и метнул бутылку чуть в сторону от начальства, поближе к машине, чтоб тех осколками не посекло и чтоб не сильно копали.

Отступил от окна, услышав звон разбившегося стекла и мужской мат. Пнул стул, на котором сидел Кривощеков. Убедился, что опытный следователь повалился на пол, сметая за собой все, что лежало на его столе, и начиная просыпаться. Схватил со своего стола одно из дел, положил в него использованный лист бумаги и вышел в коридор. Два шага до соседей — и я вновь с озадаченным видом предстал перед девушками.

— Люд, извини, можно еще вопрос?

— Да, конечно, — улыбнулась она и приглашающе указала на стул возле своего стола.

Я занял место и выдохнул.

— В общем, тут непонятно, — ткнул пальцем в протокол осмотра места происшествия. — Мне понятых надо допрашивать? — задал я первый пришедший в голову вопрос.

— Нет, конечно, — сделав большие удивленные глаза, ответила Люда и тут же вместе с Ксюшей начала вспоминать смешные случаи из работы про этих самых понятых.

Мы смеялись, пока за дверью не раздались гневные возгласы и мат. Мое сердце вновь забилось чаще.

— Чего это там? — тревожно прислушалась Люда.

— Вроде Мохов, — идентифицировала на слух голос одного из крикунов Ксения.

Обе выжидающе посмотрели на меня. Я кивнул, встал и пошел к двери.