Следящие тени. Книга 1

Поберечься хотя бы падения мерзких червей на каштановые волосы, избежать контакта голых ног с их липкими конечностями. Не тронуться неприкрытыми руками о вонючую массу.

Через кирпичи в месте, где некогда был цемент, выдавливается грязь, местами течёт как крем из пирога, при этом попутно обильно смазывает мохнатую плесень, своего рода бисквит. Эта серо-бурая полоса берёт своё начало со дна подвала и понемногу перебирается в сторону дома. Оно словно нечто живое, на самом деле лишь следствие движения извне. Сопровождает этот странный слякотный звук расползающейся земли. По обе стороны подвала образовывается много новых полостей. Излишки породы спешат пробраться внутрь.

Девочка отвернулась от зала и его небольших секретов, поскакала вниз по сырым разбитым ступеням, наклоняясь, дабы не задеть свисающие провода. Проворная как обезьянка, Гретель быстро допрыгала до поворота лестницы. Там уже главное помещение, до которого остаются всего-то три ступени. Впереди уже горит свет. Да, система освещения в этом сыром, гнилом, разрушающемся, обваливающемся, прелом, смрадном, вонючем, злачном подвале работает куда лучше, чем там наверху в сухом и тёплом помещении.

И тут, в главном зале, всё обстоит нисколько не лучше, чем на лестнице, разве что штукатурки нет совсем, одни оголённые кирпичи, и ещё плесени раза в три больше, целые деревья, а то и кустарники. Пол скрыт мутной водой, и она только пребывает, так что не намочить ноги не удастся. Ещё мягко сказано. Уровень жидкости будет не менее чем по колено, о чём свидетельствуют две последние утонувшие ступени, каждая около двадцати – двадцати пяти сантиметров в высоту, иными словами, голени придётся ополоснуть. Сам подвал не малых размеров, чтобы держать потолки предусмотрено целых девять колон. Но и двадцать не хватит, когда такая сырость. Не сегодня так завтра всё это непременно сложится как карточный домик. Хорошо бы не сейчас…

Воздух почти что ядовит, перенасыщен спорами плесени и ароматом гниения. Раньше тут было навалом старых ненужных вещей, ящиков и коробок. Но от всего этого мало чего осталось, почти всё сгнило или проржавело насквозь. Что-то, конечно, ещё остаётся и формирует представление о подвале как об одной большой свалке. Перемещение по которой весьма опасно для жизни, можно с легкостью напороться на штырь или наступить на гвоздь. Побагровеет вода.

Но Гретель и не планирует прогуливаться по этой помойке, какой-то инстинкт самосохранения у неё всё-таки есть. Да и зачем? Уже со ступенек видно, что никто не притащил сюда родителей и не держит их тут связанными.

Впереди ещё больше звуков, главная их часть – текущая и капающая вода. Но не удастся пропустить и тот шум, что исходит извне стены. Он подходит со всех сторон и ещё недолго будет едва различимым.

[Глубокие туннели, их создатели ожесточённо роют, захватывают руками горсти земли и откидывают в стороны. Без устали дёргаются их белые с небольшим желтоватым оттенком огромные мускулы. Забилась порода под длинные когти, вот беда. Но не способен остановить работу лёгкий дискомфорт. Влекут наверх внешние благоухающие раздражители, их наполнение и поможет промыть длинные кисти. Много прокопали, долго ползти назад. Начало пути исходит из далёких глубин, первые поползновения зародились в сыром загнившем колодце. Туда не проникают живые, но порой в недра тучные приносят мёртвых. Кто же они – создатели туннелей?..

Они – защитники. Ибо враги подошли к дому.

А вот ещё? Что до задней стенки подвала? Сильно же она обвешала, попадали кирпичи, растрескался цемент, прибавилась куча новых щелей и проёмов, многие из них сквозные и уводят… Гретель точно знает куда. Ведь она не раз забиралась в них, точнее в ту одну дыру, которая позволяла затащить внутрь тушку девчонки. Сейчас, наверно, таких проходов стало гораздо больше.

Эх, должно быть, Гретель последняя из всех живых, кто когда-либо заглядывал по ту сторону.