Следящий за горизонтом

– По официальной версии Мислав Бабич убил четверых человек, включая вас, в доме Энцу Маркеза, после чего скрылся в прилегающем лесу. К моменту приезда полиции всё здание полыхало. В течение следующих двадцати четырёх часов Бабич был найден, во время ареста нёс всю ту же чепуху, что и вы: про вирус, про то, что всем вокруг угрожает смерть. Психологические отклонения налицо.

– Что? – глаза Майкла расширились.

– Как по мне, история слишком неоднозначная. Я бы вас не отпускал. Вы можете быть опасны, – полицейский покосился на доктора Рудо, – но доктора решили иначе. Дело мы теперь точно поднимем и начнём расследование заново. Вы, мистер Рейв, один из основных фигурантов, к счастью вменяемый. И если вам есть чем с нами поделиться, не отмалчивайтесь, ради общего блага.

– Вы сказали четверых? – Майкл смотрел на грудь полицейского, будто бы нашкодивший ребёнок, которому стыдно поднять глаза.

– Да. Не могу дольше задерживаться, контакты заберёте на стойке у выхода. Всего доброго, Рудо, Рейв. – Полицейский в спешном порядке удалился из палаты.

– Одежда, выстиранная и подшитая, в том углу, – Рудо указал на дальний угол помещения, заставленный двумя высокими шкафами, – прошу вас освободить палату до конца дня. И если у вас есть ко мне какие-то вопросы, то я слушаю.

Наконец поднявшись со своей койки, Майкл тут же почувствовал болезненную слабость в ногах. Но проливавшийся сквозь окно солнечный свет, которому он встал навстречу, тут же сгладил неприятное ощущение. Майкл щурился в окно, до тех пор, пока не разглядел ближайший к нему рекламный баннер. Он хотел спросить ещё раз об убийствах, вменяемых Миславу, но вместо этого задал совершенно другой вопрос:

– А многих вам довелось проводить на тот свет?

– Достаточно, – доктор Рудо немного склонил голову на бок. Неуместность вопроса его нисколько не озадачила.

– Какой был самый недостойный случай?

– Что вы имеете в виду?

– Каждый, наверно, уходит по-своему. На вашей памяти был случай, когда человек… пациент вёл себя, ну, недостойно. На ваш взгляд.

– Довольно странный вопрос, – призадумавшись, начал Рудо, – нуу, одна наркоманка, помнится мне, до самых последних минут в сознании обвиняла врачей, что это они её отравили. Без доли иронии, она считала, что это они виноваты в её состоянии.

– Вас приглашают на случаи, когда у больного диагностируют ко всему прочему ещё и возможные проблемы с головой.

– Грубо говоря, именно так. Был сторож, кажется сторож, он попал в больницу с подозрением на рак. Так собственно и оказалось. Приходившая к нему жена такое выслушивала от этого чурбана… то ещё действо. Это страшно, тут не поспоришь, но мне казалось, что она до последнего питала к нему только самые нежные чувства, а он… – Доктор Рудо откашлялся.

Майкл смотрел на него, едва заметно приподняв брови.

– Хотя был ещё один. Ещё один случай, – доктор Рудо неожиданно для себя самого сложил руки на груди и, сделав шаг навстречу Майклу, тоже уставился в окно. – Ещё один. Очень давно. Мужчина с обструктивной болезнью лёгких. Медленно загнивающий, порядочно спятивший. Мы привели его в сознание, чтобы он смог поговорить с сыном, который очень хотел попрощаться, но больной был преисполнен лишь жалостью к себе. Он выказывал своё безразличие и невоспитанность неоправданно оскорбительным поведением в отношении всех присутствующих, кто бы перед ним не находился. Отдавая себе отчёт в том, что неминуемо скоро умрёт, тот пациент…

Доктор Рудо замолчал. В возникшей тишине было слышно всю возню, происходящую в коридоре: от лязганья колёс тележек до непрекращающихся пререканий какого-то ребёнка с двумя настойчивыми женщинами.

– Это было противно.

– Это было чудовищно, – доктор Рудо выдохнул. – Тот пациент как будто не хотел верить в то, что может умереть. Он прибывал в каких-то своих представлениях и не собирался принимать реальность даже у самого края своего бренного бытия.

– Хорошо сказано, – заключил Майкл, и они оба нервно улыбнулись свету.

– Мой отец был тем ещё знатоком в жизни, в которой нет и намёка на смерть. А её, как показала практика, нельзя сбрасывать со счетов, – произнося эти слова, Майкл не увидел на лице доктора Рудо удивления.

– Вам виднее, мистер Рейв. В день вашего визита тогда, вы вели себя очень… достойно. Вы ведь про достоинство спрашивали?

– Да плевать как. Я-то здоров?

– Отклонений не обнаружено…

– А вы что думаете?

– Как раз хотел сказать. Вы, судя по всему, очень впечатлительны. Маниакально впечатлительны, а значит – нестабильны. Но это лишь мои личные выводы. И как на вас будет дальше отражаться ваше полугодовое заключение мне неизвестно. Чёрт, при всём желании такого не придумаешь, вы ведь верили в поглотивший поверхность вирус, – Рудо покачал головой.

– Ага.

– Я уже спрашивал, но сделаю это ещё раз на всякий случай: вас, пока вы жили в бункере, не мучили галлюцинации?

– Помимо того, о чём вы сказали? – усмехнулся Майкл. – Да вроде нет.

…1.4