Следопыт

— Хорошо, ага, если вы обижаетесь, даже имени этого Ходжа произносить не будем. Кто вы думаете украл ваших верблюдов?

— Ходжам-ага назвал имя Таймаз-котура.

— И к Таймаз-котуру вы идете вдвоем с ним? Неужели вам не жалко этого маленького гуляку? Этот человек и верблюдов, и вас уведет туда, где и следов ваших не отыскать. И никогда ни в чем не признается. И получится, как в поговорке; «Взял вор, видел аллах».

— Что же нам тогда делать? — растерянно спросил Караджа. Его охватывал страх при одном упоминании имени Таймаз-котура.

Высокая, белолицая женщина, одетая в красное бязевое платье, принесла чай, чурек и поставила на кошму. Хозяин расстелил дастархан. Протянул гостям по чайнику чая.

— Я подумаю, как отобрать верблюдов у Таймаз-котура, а вы наливайте пока чай, — проговорил он и исчез в черной кибитке.

Когда он в красноватом халате и в белом с бархатным верхом тельпеке вышел из кибитки, Караджа показалось, что их гостеприимный хозяин стал даже выше ростом.

Вскоре они вместе отправились в путь. Караджа забрался на ишака, а джигит и Баллы пошли по следам верблюдов. Хотя на пересохшей ровной земле следы были почти незаметны, мальчик хорошо различал их и шел, не сбавляя шага. Это удивило джигита и он обратился к Караджа:

— Ну и гуляка, собой вроде не велик, а по следу-то идет здорово. Как его зовут?

— Баллы-следопыт, сын Мурадгельды-ага.

— Ну, как же, слыхал, слыхал. Оказывается, люди не врут, все так и есть.

Баллы шел быстро, и Ходжамурад — так звали спутника — вынужден был шагать широко, чтобы за ним поспеть. Он все время с доброй улыбкой поглядывал на мальчика. Караджа следовал за ними, погоняя своего ослика.

Когда они по следам верблюдов стали карабкаться на гору, Караджа пришпорил осла и догнал их. Рассказал джигиту, как когда-то они с Мурадгельды приходили сюда и, обманув Таймаз-котура, забрали трех своих верблюдов.

— Ого, Караджа-ага, вы оказывается смелый человек. Еще тогда не испугались придти в глухие горные места, к самому Таймаз-котуру! — шутливо заметил тот.

— Какое там не испугались, сердце в пятки ушло. Он бы убил нас, как собак, но когда услышал, что мы сыновья Чорли-бая, успокоился, даже притих.

— А если сейчас Таймаз-котур узнает тебя, что ты станешь делать? — с улыбкой спросил Ходжамурад.

— Я не знаю. С самого утра боюсь, что так оно и получится.

Джигит рассмеялся:

— Теперь ясно, куда делись ваши верблюды. Давайте свернем в эту сторону и пожалуем в гости к самому Курбанлы. Может и я не хуже Мурадгельды сумею обмануть его?

Втроем они вошли во двор Курбанлы. Черноглазый мужчина, прохаживавшийся во дворе, увидев таких гостей, нарочито кашлянул и пошел им навстречу. Поздоровался, чуть картавя, расспросил о жизни. В этот миг из дома вышел и сам Курбанлы.

— А, Ходжамурад, это ты, жив ли, здоров ли? Проходи, Ходжамурад-джан, хорошо, что приехал! Что-то давно не видать тебя? Пойдем-ка лучше в дом. За обедом спокойнее беседуется. В первый же день организации колхоза я послал на работу жену и сына. И сам, насколько позволяет здоровье, работаю в колхозе. Но я уже староват, тяжелая работа мне не по плечу. Тайм аз тоже вступил в колхоз. Слава богу, дела в нем идут в гору.

Караджа и Баллы крайне удивились тому, как знаменитый Курбанлы заискивает перед их спутником. Все время улыбавшийся и ласково шутивший в пути, здесь он говорил сердито:

— Курбанлы, ну-ка позови своего брата.

Хозяин дома обернулся к черноглазому джигиту, который первым встретил их во дворе, и приказал:

— Иди и скажи. Таймазу: «Тебя зовет Ходжамурад». Пусть не мешкает.

Смуглолицый курд мгновенно исчез в дверях.

"Не узнал бы меня этот Таймаз», — тревожно подумал Караджа.

А Ходжамурад строго посмотрел на Курбанлы.

— Что, Курбанлы, до сих пор не прекратил своих связей с той стороной?

— Нет, Ходжамурад-джан, будь спокоен, да покарает меня аллах, я никогда не имел отношений с той стороной! — ответил он.

В это время из дверей комнаты вышли Таймаз и смуглолицый курд. И, словно увидев самого дорогого родственника, рябой издали закричал:

— Ай, Ходжамурад, салам алейкум! Жив ли, здоров? Опять, наверно, оклеветал меня какой-нибудь стервец. Я знаю, ты бы не приехал сюда для того, чтобы повидаться со мной.

— Верно, рябой. Ты угадал. Тебя обвиняет вон тотмальчик, не узнаешь его? Это Баллы — следопыт, сын Мурадгельды. Приметил твой след с пастбища Гагшал и привел нас сюда. Девять взрослых, два верблюжонка…

Таймаз исподлобья посмотрел на Баллы. Мальчику казалось, что его грозный взгляд говорил: «Ничего, скоро и вы попадетесь ко мне в лапы и уж я с вами разделаюсь так, что никогда больше с отцом не будете ходить по следу!» Баллы сжался, точно в него направили стрелу. И в тот же миг Таймаз, будто и не сердился вовсе, заискивающе улыбнулся Ходжамураду:

— Ходжамурад, ей-богу, пусть повержен буду святым пророком, не я привел этих верблюдов, а Мяткерим по ошибке, думал, что наши. Клянусь богом, поверь. У нас теперь и верблюдов нет, всех сдали в колхоз.

— Рябой, найди быстро Мяткерима!

— Он здесь близко. Сейчас придет, — затараторил Таймаз и окликнул Мяткерима.