Следопыт

Верблюдов погнали на север. Животные, видимо, пытались повернуть направо, домой, и вор все время шел и подхлестывал их с правой стороны. Шагал часто, быстро, кое-где даже бежал, преграждая путь то верблюдице, то верблюжонку. Но даже тогда шаги вора не были широкими. Иногда он вставал на носки. «Вероятно, это все-таки толстый человек среднего роста, очень подвижный, — уточнил свои предположения Баллы.

Частые шаги, манера не сближать кромки ступней, то и дело подниматься на носки показались Баллы знакомыми. Но он никак не мог вспомнить, где видел эти характерные признаки.

Когда следопыт и яшули добрались до большой песчаной дороги, невдалеке от Ак-Кала и затем повернули на восток, начало темнеть. А в темноте разве можно идти по следу? Баллы вынужден был провести ночь в доме Курбан-ага.

Курбан-ага часто слышал про добрые дела Баллы-следопыта, но раньше не был с ним знаком. Да и вообще в селе Ак-Кала не было, пожалуй, человека, который бы не слышал это имя. Многие знали, что Курбан-ага поехал за Баллы. Под вечер, когда Курбан-ага и Баллы лазили среди колючек, высматривая следы, колхозники с любопытством за ними наблюдали.

Жилище Курбан-ага состояло из маленького однокомнатного глинобитного строения. Ни веранды, ни коридора здесь не было.

Когда Баллы вслед за Курбан-ага вошел в дом и поздоровался, все семейство сидело, сгрудившись у керосиновой лампы. У Курбан-ага было пять дочерей и три сына. Если бы все дети Курбан-ага остались живы, то их бы сейчас сидело гораздо больше. Многих его детей унесли корь, коклюш, скарлатина, оспа. Четверо старших — девочки, за ними идут подряд три сына, а самая маленькая тоже девочка. Все дети Курбан-ага, кроме младшей, учатся в школе и работают вместе с отцом в колхозе.

Урожай сейчас убран. Дети уже не ходят в поле. Старшие дочери, сидя вокруг лампы, занимаются вышивкой. Они немало помогают семье. А с недавних пор в дом Курбан-ага зачастили даже сваты.

Все с любопытством взглянули на молодого парня, вошедшего вслед за отцом в их дом. Но старшие дочери тут же засмущались и, соблюдая приличие, занялись своим делом.

Жена Курбан-ага отставила прялку, ответила на приветствие Баллы и обратилась к мужу:

— Ну, как отец, что-нибудь удалось обнаружить?

— Пока ничего особенного.

— Следопыта не нашел или он не согласился искать?

— Я привел следопыта с собой.

— А где же он? Неужели этот мальчик и есть Баллы-следопыт?

Слова жены пришлись Курбан-ага не по душе. Поэтому он не стал отвечать на ее вопросы.

— Много не болтай, лучше поскорее напои нас чаем.

Улицу заливал лунный свет. На небе появились яркие светлячки звезд. Услышав о приезде Баллы-следопыта, односельчане стали понемногу собираться в доме Курбан-ага. Пили чай, наблюдали за парнем. Один из гостей, собравшись домой, вернулся и сообщил:

— Небо затягивают тучи.

Услышав эту новость, все высыпали во двор.

— Украшение пустыни — вода, украшение во́ды — лебедь. Побольше бы выпало осадков в этом году, — проговорил старик, глядя в облачное небо.

Все, кроме Курбан-ага, молили о том же. Они заботились о будущем урожае. Как говорится в пословице: «Коза печется о жизни, а мясник о мясе», так и Курбан-ага не хотел дождя. Он боялся, что следы после этого не будут заметны.

Спать Баллы лёг рядом с хозяином. Среди ночи он вдруг спросил:

— Курбан-ага, где сейчас коренастый человек, прислуживавший Кара-ходжа?

— Не знаю, сынок. Может и его выпроводили в другие места. Был бы Кара-ходжа сейчас здесь, он бы нам точно сказал, кто украл верблюдов. А где теперь он сам и его прислужник — неизвестно.

— Эх, что ни говорите, а этот коренастый человек здесь. Скорее всего он бродит где-нибудь поблизости, — заметил Баллы.

Вскоре он заснул, а Курбан-ага еще долго ворочался в раздумье. Не мог понять, почему это Баллы спросил о работнике Кара-ходжа. Думал о том, как дальше будет жить, о завтрашних поисках и, наконец, заснул.

Разбудил их шум сильного дождя. Он слышался не только с улицы. Жена Курбан-ага подставила под те места, где протекала крыша, ведра, банки, миски. Под потоком дождевых капель все это шумело, звенело, плескалось на свой особенный лад. Вслушиваясь в подобную музыку, полусонный Баллы никак не мог понять, что бы это значило. Вода, скопившаяся на одеяле, просочилась сквозь ткань, и потекла по ногам мальчика, будто по ним пробежала холодная ящерица.

Он открыл глаза. Увидел, что все уже проснулись, на дворе светло, а дождь вроде бы перестал. Выглянув на улицу, мальчик понял, что дождь был сильный: то там, то здесь сверкали лужи. После такого ливня никаких следов, конечно, не обнаружишь.

— Да, не дождь, а прямо-таки ливень прошел.

— И сейчас еще немного моросит, — сообщил вернувшийся Баллы, глядя с сожалением на Курбан-ага.

— Вот наказание, — озабоченно покачал головой хозяин, вешая на место полотенце.

Баллы тоже стал умываться.

— Ну, а можно ли, сынок, после этого идти по следу?

— Ливень, наверное, все смыл, но как бы то ни было, пойдемте, — ответил юный следопыт.