Обер-лейтенант икнул и споткнулся – уже в который раз за недолгий путь..
– Вы, русские умелль пить. Почти так же хорошьё, как ми, дойче…
– Ну, ты скажешь, камрад! – искренне возмутился Венечка. – Не пил ты с русскими по-настоящему. Подумаешь, кислятина на дипломатическом приёме!
До германской резиденции, располагавшейся, как и прочие особняки, занятые по случаю конференции под представительства держав-участниц, в самом центре Порт-Саида, оставалось меньше квартала.
Немец задумался и споткнулся. Венечка едва успел подхватить его под локоть. При этом палаш германского офицера – длинный, прямой, в зеркально начищенных стальных ножнах – запутался у владельца в ногах, в результате чего оба чуть не полетели в пыль.
Этот внутренний голос, пресловутое «второе Я» стало опасно набирать самостоятельность после знакомства с графом Юлдашевым.
– Ты есть прафф, камрад Осте… Остелецки. – заговорил, наконец, немец. – Выпивка у льягушатник ист дрьяннь. Сейчас мы прийти в наш резидьенция, и я угощу тебя отличный порто!
Венечке понадобилось некоторое усилие, чтобы вспомнить, как зовут гостеприимного пруссака. Обер-лейтенант цур зее Отто Эрманн фон Арним. Как и капитан-лейтенант Остелецкий – третьеразрядный советник по военно-морским делам в своей делегации.
– Итальянцы совсем не умелль пийть! – спутник словно угадал его мысли. – Сегодня один так на… как это по рюсский? Обрызгалльсья?
– Надрызгался.
– Оу, Йа-а-а, так ист! Надрызгалльсья и сталль упрашивайт совьетник наш князь Бисмарк отдайт Италии эту Три… Тран… шайзе, нье помньилль…
– Трансильванию?
– Ньет… это в Африка ист. Трипо… Триполитания, вот!
– Триполитанию? Венечка нахмурился от очередного умственного усилия. – А разве итальянцы участвуют в конференции?
– Оу, ньет! Кому они нушшен с их игрушеш-шный королль? Оун приехаль наблью… как это?..
– Наблюдателем?
– Йа, наблюдайт… И говорилль – Турция захотелль забрайт вьессь Северный Африка, и Италия положилль этому грань… гранитс-са.
– И что ответил ваш советник?
– Обещалль подумайт.
На этот раз к умозаключению «другого Я», пожалуй, стоило прислушаться.
– Откуда вы, герр обер-лейтенант, так хорошо знаете русский язык?
– Оу, это отшеннь просто! Майн муттер родом из Остзее… из ваших балтийский немьец. Она хорошьё знайль рюсский и выучилль михь… мьеня. Муттер всегда говорилль: Россия и Германия – две гроссер… вьеликий держава и долш-шны дружийт!
– Это очень правильно. – осторожно ответил Венечка. Похоже, тут начиналась дипломатия. – А почему вы пошли служить во флот?
– Мы, пруссаки, есть гроссер зее… морской нация!
– Пруссаки? Морская нация? Хватит сочинять-то! – хмыкнул Венечка и тут же пожалел о такой некорректности.
К счастью, спутник ничего не заметил – он был слишком увлечён темой.
– Оу, йа-а-а! Мы йест много раз побеждайт!
– На море? Это когда, позвольте спросить?
Венечку взяло за живое. Ладно, ещё – услышать такое от француза, даже от турка. Но чтобы пруссак, немец-перец-колбаса, которому бы по плацу маршировать, заливал про морские победы?
– Это где ж Пруссия воевала на море?