— Между прочим, — Метлби промокнул губы белоснежным кружевным платочком, и отрезал себе тонкий как папиросная бумага кусочек хлеба, — судя по дошедшим до нас обломкам информации: старым преданиям, запискам провинциальных колдунов древности, да и просто рассказам первопроходцев-поселенцев, что во времена оные осваивали северные земли Королевства, Могильные Тени и на Большой Земле когда-то были хищниками — сильными и опасными. Но люди изобретали амулеты, подбирали заговоры, а, самое главное, днём и ночью жгли в своих домах огонь. И постепенно общий эфирный фон стал настолько неблагоприятным для этих Других, что они измельчали, превратившись в кладбищенских падальщиков вроде упырей. Зато им на смену пришли создания предрасположенные к социальной адаптации: Буки, пылёвки, подвальники… Те же процессы, кстати, затронули и Других обитающих в смежных ареалах: полудениц, водяных, лешаков и прочую мелочь. А города, в которых часто нет даже домовых? Кто-то говорит, что человек приспособился к окружающему его Другому миру, сжился с ним. Ха! А я утверждаю, что человек калёным железом перепахивает этот мир под себя, и плевал он и на Других и на Этих, и на всех прочих вместе взятых. Почему? Да потому что человек и на себя-то, в общем, плевал. Вы в курсе, что коренные жители севера поклонялись вендиго как богам? Ну, ладно, допустим, не как богам, но уж как высшим духам леса так точно. Приносили жертвы — и иногда человеческие! А что потом? Потом из западных земель пришли люди с ружьями, порохом и заговорёнными железными пулями. И всё, менее чем за двести лет поголовье вендиго в центральной и северной Сибири сократилось в двадцать раз. Более того: местами вендиго превратились в промысловых зверей, в дичь! А вы: «приспосабливаемся», «уживаемся»… Да дай нам, людям, волю, мы весь мир уживём. Зафигачим огород с бурячками до самого края Вселенной.
— А разве это не признак силы?
— Силы? Пожалуй, да, Френн, не могу не согласиться. Но мне всё чаще кажется, что эту силу можно применить как-нибудь… поумнее, что ли. Человечество, образно говоря, лупит собой по этому миру словно кувалдой, не обращая внимания на летящие вокруг брызги крови — ну, так себе подход, я бы сказал. Как у паровой самоходной пилорамы, летящей без управления сквозь лесную чащу.
— Без управления? — Оживился следователь. — Как же это — без управления? Кое-кто считает, что очень даже с управлением, и даже с какой-то там целью.
— А, вы, должно быть, читали Виллиса. Его «Тайных Наблюдателей». Остроумная книга, но, как по мне, в ней чувствуется некая наивность академического гения, всю жизнь наблюдавшего за бабочками и птичками, и на старости лет решившего натянуть свои бесценные выводы на слонов и тигров. Взять, например, его концепцию «сокрытых богов». Боги — это кто вообще? Могущества Внешних Сфер? Да, есть такая теория: людскими судьбами управляет сонм небесных созданий, ведущих человечество то ли в пропасть, то ли к новым звёздным вершинам — это уже зависит от того, находился ли автор в момент написания своего фундаментального труда в чёрной меланхолии, или недавно сходил в дом терпимости. Вот только что-то мне подсказывает, что людские судьбы, равно как и прочие продукты человеческой жизнедеятельности, Могуществам… как бы это помягче сказать… До фени, короче говоря.
— Но Могущества вмешиваются в жизнь людей! Вам ли не знать, Метлби!
— Именно. Но они именно что «вмешиваются», то есть, время от времени то тут то там оставляя в истории след. Да, иногда последствия такого вмешательства оказываются более или менее глобальными, но, в целом, на развитие человечества и направление этого развития они не влияют почти никак. Просто иногда шаловливая рука появляется из-за занавеса и то швыряет на сцену пустую бутылку, то обрезает ниточки у марионетки, а то и, хихикая, подсовывает к шекспировским декорациям моторную колымагу. Но и только. Можете называть это «управлением миром», если вам угодно, но лично мне это больше напоминает детские шалости, берущие своё начало в чудовищной, космической скуке.
— Но существа, находящиеся за пределами человеческого понимания…